Фильм

Яма

Лиз (Берч) хочет Майка (Харрингтон). Хочет так, что невмоготу, так, что готова на все, лишь бы добиться желанной цели. С помощью безнадежно влюбленного в нее одноклассника (Броклбанк) она подстраивает необыкновенную вечеринку на весь уикенд, в тайном промышленном склепе, единственный ход в который находится в лесу и запирается снаружи. В понедельник утром одноклассник должен вернуться с ключом и выпустить всех на волю. Но он не приходит. Спустя несколько дней изможденная и почти обезумевшая Лиз добредает до школы. «Ну, мы там помучились немного, — рассказывает она психиатру (Дэвидз), — а потом он пришел и нас отпер. И все. И мы вышли».

Тут впору развести руками с еще недоеденным и наполовину попкорном. Что же это за кино такое? Прошло всего сорок минут. Куда девать еще час? И что авторы хотели сказать? И куда двинутся дальше? Это единственный саспенс, оставленный нам молодыми английскими кинематографистами, снявшими все напряжение одним нелепым поворотом ключа.

Но это, конечно, еще не все. Есть и другая версия событий. По ней все обошлось не так гладко, и на белый свет вышли не все. Не отвлекаясь на возможности структуры-обманки, похожей на классический «Расемон», рассказывающий одну историю с четырех взаимоисключающих точек зрения, авторы спешат показать, как все было на самом деле. Флэшбэк за флэшбэком нам открываются все неприглядные подробности рокового уикенда. Молодежный фильм на глазах превращается в фильм ужасов, тот в психодраму, а та — обратно в молодежный фильм, только с обратным знаком — антимолодежный фильм, фильм о вранье и жестокости тинейджеров, а еще точнее — о безумии, на которое способны влюбленные девочки 13-17 лет. Нельзя сказать, чтобы тема поражала своей актуальностью, но раскрыта убедительно: веришь, что с тинейджерами и правда лучше не связываться; себе дороже.