Фильм

Туманные звезды Большой Медведицы

В старинный итальянский городок Вольтерру приезжает Сандра Доусон (К. Кардинале) со своим мужем-американцем (М. Крейг). Когда-то она жила здесь с матерью, отцом и младшим братом Джанни (Ж. Сорель). Потом отца-еврея арестовали нацисты и отправили в лагерь, где он умер. Мать, талантливая пианистка, вышла замуж за любовника, который, вероятно, и выдал фашистам ее мужа. Двое детей оказались никому не нужными и заключили своеобразный союз против матери, отчима и против всего света. В Вольтерре выясняется, что Джанни также приехал в отчий дом. И тут мистер Доусон неожиданно обнаруживает, что его красавица-жена имеет не только роскошное палаццо с грудой столового серебра и старинными картинами, но и не один скелет в шкафу. Тут и сумасшедшая мать, и предательство отца Сандры будущим отчимом, и отношения с братом, похоже, несколько выходящие за рамки братских. Бедный американец теряется. Неплохой, но недалекий человек, он просто не может понять этих европейских вывертов и декаденса.

Интересно, что фильм практически укладывается в рамки классицизма. В нем почти соблюдено правило трех единств: места (действие происходит в одном месте, в Вольтерре), времени (действие происходит в течение одних суток), действия (одна сюжетная линия, один конфликт). Вот разве что в последнем случае нельзя сказать однозначно «да». Конфликтов, пожалуй, два. Это давняя история предательства и трагедия Джанни, который влюблен в сестру и стремится пробудить в ней былые чувства.

До самого конца фильма Висконти так и не ответит нам, что же было между Сандрой и Джанни: полудетская платоническая любовь или физическая близость. Как говорится, каждый понимает в меру своей испорченности.

Сам режиссер говорил, что своего альтер-эго в фильме не имеет. «Туманные звезды...» — такой фильм, в котором я избегал каких-либо вмешательств со своей стороны, не хотел ни выражать суждений, ни вводить персонаж, отвечающий моим взглядам. Всегда в моих фильмах есть персонаж хотя бы отчасти положительный, который ближе к концу открывает некую надежду. А здесь — у меня такое впечатление, что здесь нет надежды... если только не считать слов раввина в последних кадрах. Я следил за моими персонажами и за тем, что они делают, как за чудовищными насекомыми, которых наблюдают с интересом, но не приближаясь к ним.»

Тем не менее, название «Туманные звезды Большой Медведицы» - это отсылка к судьбе Джанни, человека, который оказался на краю пропасти и осознал, что ему незачем жить. Это строки из стихотворения Джакомо Леопарди «Воспоминания»
«Медведицы мерцающие звезды,
Не думал я, что снова созерцать
Привычно буду я над отчим садом,
И с вами разговаривать из окон
Того приюта, где я жил ребенком
И радостей своих конец увидел.»

«Туманные звезды» - изумительно красивый, хотя и черно-белый, фильм. Не только потому, что на главные роли взяты актеры, которые очень хороши собой. Сам дом, старинный, полный призраков, огромный сад, по которому гуляет ветер, древний город Вольтерра, который обречен на медленное разрушение, все это создает атмосферу чего-то темного, трагического, порочного и прекрасного одновременно. В ленте много символических сцен, которые, как утверждал режиссер, вышли случайно.

Так вот, для меня это фильм стал историей трагической любви. Любви неправильной, заканчивающейся тупиком, осуждаемой обществом, в кое-каких странах уголовно наказуемой. Но люди разные. И судьбы у них разные, у кого-то счастливая, а у кого-то - как страшный сон. Поэтому прежде, чем однозначно осудить кого-то, стоит вспомнить, а все ли мы без греха.

Пик декадентства, падения аристократических традиций, разложения как морального, так и архитектурного наследия многовековой истории в кинематографе Висконти. Но, увы, не пик творчества самого режиссера, хоть и с участием бесконечно прекрасной, но далеко не бесконечно талантливой Клаудии Кардинале, очередного англоязычного актера (Майкла Крейга) и беспардонно похожем на Алена Делона Жана Сорелля. Самое интересное при этом, что фильм косвенно повлиял если не на общие тенденции современного европейского кинематографа, то уж однозначно сыграл свою роль в появлении таких шедевров, как «Мечтатели» Бертолуччи или даже «Торжество» Винтерберга.
Относительно молодая пара (Кардинале и Крейг) из современного урбанистического бомонда отправляется прямиком на родину жены – в итальянское поместье, разваливающуюся на кусочки провинциальную усадьбу дабы решить кое-какие вопросы наследства, а заодно и с удивительнейшим упорством сдуть пыль со всех скелетов, что были разбросаны по шкафам замка. Спектр тайн, конечно, восхищает – инцестуальная связь Кардинале с братом Соррелем, нацистские преступления, тайные отношения матери, коварство и детский шантаж. Веселого, правда, в этом нету ни капельки, заканчивается все весьма и весьма плачевно для некоторых участников подобной ностальгии. Но и нельзя сказать, что происходящее на экране готово поразить неподготовленного зрителя прямо в его исстрадавшееся сердце – слишком отстраненно, прохладно и прямо-таки с созерцанием естествоиспытателя подошел Висконти к этой, хоть и не очень близкой по биографии, но и далеко не чужой по крови, трагедии.
Увы, сосредоточься Висконти на одном (развивая, скажем, тему инцеста или еврейства) или же, воспользуйся режиссер заявленными проблемами как палитрой, а не бросай их посреди темы, может быть что-то и сработало бы. Но, увы, Висконти сделал так, как сделал. Может просто банально не хватило времени – это практически беспрецедентно короткий для него фильм (всего час сорок). Может беда в том, что актерам верить не получается – когда Кардинале начинает демонстрировать собственную обнаженную спину, понимаешь, что в бой брошено последнее оружие – актерского таланта уже явно не хватает. А может просто нужно быть эстетствующим и декаденствующим аристократом в поколении.

Сандра и ее муж Эндрю отправляются в старое поместье в разрушающемся городе, полном руин этрусков и старых монастырей, чтобы разрешить вопросы с завещанием, больной матерью Сандры и другие семейные дела. Иностранец Эндрю с любопытством входит в опустелый гигантский дом, заглядывает в комнаты, любуется энергичной, статной, крупной женой и заражается желанием узнать, что же происходило здесь раньше. "Боюсь тебя огорчить, но призраков здесь нет", — говорит Сандра, заходя в сад. Но, конечно, она обманывает — здесь полно призраков, и первым из них появляется брат Сандры Джанни, чье лицо сестра жадно гладит дрожащими пальцами. Висконти великолепно передает ощущение упадка, разложения аристократических династий, но свести "Туманное сияние" к этой теме, равно как и к теме инцеста, было бы слишком просто. В детстве у Сандры и Джанни был герметичный, полный соблазна и взаимозависимости мир, в котором их связывали травмы, секреты, чужое внимание, а теперь, будучи взрослыми и не находя чего-то важного, они пытаются обнаружить это внутри воспоминаний, которые обманчивы, зыбки, которые дрожат и расплываются в темноте, словно неверные звезды.

В момент встречи у Джанни, кажется, вообще нет мира. Привлекательный, умный, самовлюбленный мужчина ничего не достиг, все его "я" заключено в книге, где он описывает утехи с сестрой, а его артистизм оказывается позой, которую мгновенно смывает столкновение с разъяренным мужем Сандры. Образ, сыгранной ставшей для меня открытием Клаудией Кардинале, выглядит более многогранным. Для нее встреча с Джанни — лишь часть того наваждения прошлого, которое ее охватывает. Висконти в начале фильма дает мастерский кадр, который сразу настраивает на нужный лад, — на небольшой остановке по пути в поместье женщина покупает печенье, и оператор фиксирует, как она подносит его ко рту. Ты тут же понимаешь, что никакого печенья она не хочет, а в напускной энергичности присутствует опасение. Рука, скользящая по перилам, подтверждает первое впечатление, — Сандра что-то страстно ищет, чего-то опасается. Противоречие ее поведения подчеркивается игрой Кардинале.

Честно говоря, я смотрела на нее, не отрываясь. Во-первых, Клаудиа Кардинале из того типа женщин, которые не кажутся лично мне красивыми, в ее внешности отсутствует таинственность, какой-то притягательный дефект. Кажется, что ее можно пронзить взглядом насквозь — эти тяжелые бедра, выдающуюся вперед грудь, густо подведенные глаза под шляпой. Но при всем этом в ней начинает просвечивать дерзкая молодая девушка, которая помогла брату притвориться мертвым. Особенно ясно это видно в сцене, когда Сандра рассказывает мужу об эпизоде из детства. Она сдвигает брови, ее мимика становится подвижна и неуместна, а в словах появляется театральность и бравада от того, что она не договаривает. Во-вторых, демонстрация режиссером ее тела обременяет. Чем больше тела мы видим, тем сильнее становится ощущение, что за этими валиками мяса есть что-то, что не способен передать ни режиссер, ни оператор, ни текст. Она ведет себя очень хаотично, то по-детски нападая там, где ей хочется сдаться, то демонстрируя тело, вызывая желание у мужа, чтобы его оттолкнуть. Для общего впечатления от фильма это важно. Сандра, распахивающая двери давно закрытых комнат, ищет воспоминания — и боится их обнаружить, порочный круг затягивает ее, предлагает свой театр. Здесь и бывшая любовь, и загадка смерти отца, и сумасшедшая мать, и скрывающий грехи адвокат. Здесь у нее есть история, тягостная и тяжелая, но дающая ей что-то, чего ей не хватало. Джанни говорил о провинциальных страстях, которые со стороны кажутся нелепыми, но, когда человек погружается в них, те захватывают его целиком. Это и происходит с Сандрой, которая способна противиться обаянию собственного брата, но не может противостоять прошлому. Огромное поместье предлагает возможность снова испытать головокружительно сильные чувства, найти себя в образе, который казался забытым и ненужным. Здесь она — отверженная, находящаяся среди интриг и опасностей, покинутая женщина, которая никому не может верить. Эти эмоции дешевы, они действуют лишь среди осколков античных ваз, но вырваться из паутины непросто.

Кардинале прекрасна своей несдержанностью и несовершенством того, как она себя ведет. Кажется, кто-то должен дать ей пощечину и остановить, но ее окружают былые поклонники, похожие на роботов, ненавидящие ее люди из другой жизни, безумно влюбленный муж, эгоистичный и полый игрок-брат, которому на руку ее возвращение к призракам. Она великолепно сердится. Очень ненатурально — и замечательно в то же время. Такой воинственный маленький барабанщик в теле взрослой, крупной женщины. Ее слабости хочется простить, хотя ты их ясно видишь. Свое настроение она так по-женски передает с помощью одежды, надевая широкополую шляпу на бой, а античные шелка во время поиска отгадок. Джанни же слишком смазлив и предсказуем, чтобы им можно было заинтересоваться. Наверное, от этого дисбаланса, хотя сюжетно он объясним, фильм и не вызывает сильной реакции, хотя он очень умело снят. Висконти постоянно пользуется символами, которые легко прочитать и которые обогащают ткань фильма. Например, аналогия между опасным положением героев и оползнем или между античными страстями героев и старинным убранством залов. Финальная сцена ужина отчасти напомнила мне о "Торжестве" Винтерберга. Очевидно, и идея с записками в тайниках не нова. "Ты просто мещанка", — усмехается Джанни в ответ на испуг сестры после того, как она прочла его откровенную книгу.Возможно и так, но трудно сказать, кто тут больший мещанин — желающая спрятать страницы былого Сандра или возбужденно переносящий запретную связь на страницы книги Джанни. Разница между ними очень ярко иллюстрируется моментом, когда Джанни сидит у ее ног и рассказывает, как хочет перенести чувства мальчика, ощущающего себя взрослым, а затем чувства взрослого, скучающего по единству с сестрой, на бумагу. Сандра тут же вспоминает какой-то сентиментальный, глупый момент с детским письмом брата, а потом убегает за Эндрю.

Фильмы Висконти часто кажутся лишенными цветов, хотя он берет вызывающий, неординарный материал. На мой взгляд, он живописует страсти так, что они теряют вкус. Например, в "Гибели богов" сцена с матерью не выглядит такой фатальной, падением дамоклова меча, как должна бы, ведь это просто жестокая победа сына над тем, что символизировало для него зависимость, но зато финальная церемония, в которой место похоти занимает демонстрация власти, смотрится, что надо, — мощным погребальным маршем, после которого декорации падают в бездну. Но в большинстве случаев напыщенность Висконти почему-то не вызывает у меня реакции. "Туманное сияние..." не настолько легко прочитать, хотя в нем есть описанные недостатки. Это фильм о том, как людям хочется попасть во власть былых наваждений, которые давно умерли, причем наваждения эти бесконечно разные, хотя вызывают один эффект — сладкое возбуждение, а затем сожаление и уныние. Если бы Сандра и Джанни любили друг друга, было бы гораздо проще, но они просто стоят на оползне, который, как и разрушенные замки города, вот-вот рухнет в бездну. [источник]

Итальянский декаданс и почти античные страсти с тайной инцеста и запретной любви, как цветок, не могущего пробиться к свету.
А разве любовь в этом безумном мире может быть иной, как не запретной, лунной?
Некоторые визуальные моменты, особенно в начале, прелестны. Или я просто задумался о любимой своей..
Клаудия Кардинале великолепна, роскошна.. но не сравнится с Викушкой.