Фильм

Безупречная репутация

1938 год, французская колония в Африке, Люсьен Кордье (Нуаре), небритый верзила с безвольным подбородком, работает начальником (и единственным сотрудником) ­полиции в городке с тысячным населением. Он делит квартиру со сварливой женой (Одран) и ее болваном-любовником (Митчелл), местные сутенеры измываются над ним, под его окнами построен общественный сортир, никто не принимает тишайшего Кордье всерьез. Однажды он решит дать сдачи.

Вскоре после Алена Корно («Черная серия») за прозу Джима Томпсона, выдающегося автора моралистических нуаров, взялся другой француз Тавернье, элегантно перенеся действие из расистской американской глуши начала века в предвоенную Африку. Расизм, впрочем, лишь один из многочисленных пороков белых обитателей городка Буркасы, навести порядок в котором вдруг решает тюфяк Кордье. Дело даже не в том, что у этих людей давно не осталось ни стыда ни совести, — в Буркасе тихонько умер Бог, атрофировался сам понятийный аппарат, позволяющий провести границу между добром и злом. И Кордье переступает ее легко, играючи, почти из любопытства — так ребенок впервые входит в воду. Такую историю можно было снимать и исключительно в багровых тонах, но Тавернье мудро превращает ее в фарс, не оправдывая, но в какой-то мере разделяя экзистенциальную озадаченность своего антигероя. Стедикам скользит за Нуаре по раскаленным улочкам, волнами накатывает торжественная и в то же время язвительная музыка Филиппа Сарда. И убийства, и прелюбодеяния, и добровольное сошествие в ад сняты вызывающе естественно, неакцентированно, почти исключительно на средних планах. Что может быть обиднее — и заслуженнее, чем сдохнуть на среднем плане.