Фильм

Золотая чаша

1903 год. Поместье Уголини близ Флоренции. Молодой князь Америго (Нортэм) показывает американке Шарлотте Стант (Турман) дворец, где в XVI веке молодую жену тогдашнего хозяина застали в постели с 16-летним пасынком и казнили. "Прошу, не покидай меня!" - умоляет Шарлотта князя. Но князь разорен и женится на дочери (Бекинсейл) американского миллиардера Адама Вервера (Нолте). Вдовец Вервер, в свою очередь, делает предложение Шарлотте, и та его принимает, чтобы отправиться вслед за Америго в его новый дом и вернуть любовь своей жизни.

Американца Джеймса Айвори принято считать режиссером высокомерным, викторианским и - как следствие - скучным. Хотя - принятым в высоком обществе: каждый его фильм выдвигают на "Оскар" или иную важную премию, а "Золотая чаша" так и вовсе открывала прошлогодний Каннский фестиваль. Айвори, уже почти 40 лет снимающий преимущественно в Индии и Англии, и впрямь человек прошлого века. Его сердце территориально - в Европе и колониях, хронологически - на рубеже XIX и XX веков, а социально - в самых богатых, желательно аристократических домах. Но насчет викторианского и высокомерного - позвольте не согласиться, раз уж представился повод.

Не вс то Висконти, где золотые подсвечники, дамы в кринолинах и родовые дворцы, любезно предоставленные для съемок нынешним хозяином замка, бароном Массимо. Рубеж веков - это не только королева Виктория и чашка чаю, но и время, когда площадные танцоры с модерн-балетом стали выступить на вечерах в аристократических домах, а бульварная мелодрама начала проникать в высокую литературу. В романе Генри Джеймса "Золотая чаша" Айвори полюбил признаки этой мелодрамы: проклятье семьи Уголини, танец Саломеи и навязчивый символ - небесной красоты золотая чаша, в которой есть изъян - невидимая глазу трещина. Полюбил и перенес на экран, вместо того, чтобы отказаться от такого откровенного старья и расставить современные акценты. Айвори делает, и всегда делал, мелодраму, то, что он любит в том времени. Его искусство по природе вульгарное, поп; просто он пользуется языком и предметами эпохи, которая теперь видится высокомерной. И с князем Массимо он на короткой ноге.

А в целом, мы имеем - во многом благодаря виртуозной игре Умы Турман - портрет неподражаемой истерички, запечатленной в тот момент, когда жизненные обстоятельства были против нее.