Фильм

Разоблачение

Пряный аромат ее дорогих французских духов, словно выточенные итальянскими скульпторами ноги в блестящих черных туфлях на шпильках, лёгкая, но столь соблазнительная походка и — этот дерзкий взгляд, вызывающий блеск в глазах, провоцирующая сексуальность. Если бы Том Сандерс хотел забыть Мередит Джонсон, то это вряд ли бы случилось само по себе. Он всего лишь спрятал пережитые с ней мгновения вглубь своей памяти, как можно более тщательно заретушировал их, оставив лишь едва проскальзывающие намеки, и ничего больше, ведь к чему по-прежнему думать о другой, если постоянно рядом любящая жена и двое, не менее замечательных детей?! Том Сандерс был амбициозен, как и все, впрочем, в DigiCom, но умел разделять карьеру и семью, бизнес и личное, ибо второе очень часто оказывает губительное влияние на первое. Возможно, он считал, что и Мередит этого не знала, но разве кто-то может оценить каково на самом деле оно, это женское коварство?

Роман-бестселлер «Разоблачение» Майкла Крайтона был из той, довольно часто распространенной категории современной популярной литературы, что ценна запечатлеванием какого-либо конкретного текущего социополитического, экономического или культурного момента, с течением времени неизбежно устаревая и становясь просто документом эпохи, настолько плотно застрявшем в той хронотопической ловушке, что сколь угодно универсальный месседж терялся в ворохе слишком уже изменившихся подробностей. И Барри Левинсон, экранизируя в 1994 году этот роман местами чуть ли не кусками дословно, дабы не быть уличенным в том, что книга лучше, пожалуй, совершил ощутимый режиссерский промах, не позволяющий воспринимать его ленту — корпоративный, производственный, но, увы, не эротико-мелодраматический триллер — с позиции нынешнего времени как нечто актуальное и не утратившее своей значимости. По прошествии двадцати с лишним лет, «Разоблачение» смотрится как вполне увлекательная, напряженная, но чересчур ностальгическая в своей нафталиновой подложке история о том с чего начинали компьютерные гиганты 80-90-х гг., от упомянутого IBM до Microsoft и Apple. То, что ранее воспринималось как шелуха малопонятных несведущим терминов, технологических подробностей и прочего, что пляшет от выражения «how it works?», ведь не зря же за Майклом Крайтоном в первую очередь закрепилась слава мастера так называемых технотриллеров, сейчас стало не просто данностью, но чем-то общепринятым, коль во всякого рода гаджетах разбирается даже ребенок. Маленькая же дочка Тома Сандерса, в идиллической экспозиции фильма читающая сообщения из электронной почты, видится некоторое время спустя самой освоившейся в реалиях виртуальной реальности. И не отделимо в этой картине, не претендующей ни на особую фантастичность, ни тем паче реалистичность, ощущение власти симулякров, подмены подлинности чего угодно — чувства ли это или просто бизнес, детка — подделками, фальшью, копиями, удобной игрой в ненастоящесть ради достижения целей.

Ну а что тогда секс? Секс — это власть. Это самый действенный инструмент управления, секс это главная манипуляция, если надо стереть того, кто не столько рвется к власти, сколь вечно сомневается, вечно ищет истоки и первопричины. Равенство между женским-мужским в вымышленном мире DigiCom практически достигнуто, количество женщин-руководителей в компании выше средней температуры по тогдашней палате мер и весов социального и экономического довольствия, и смена Мередит на еще более неочевидную фигуру воспринимается как новая игра на повышение ставок, ведь кто наш Томми-бой, как не пешка, марионетка, эстафетная палочка в руках переходящих? Им, как его прообразом в виртуальной реальности, управляют на протяжении всего фильма и книги практически все: от неизвестного анонима до даже жены с детьми — что он не воспринимается как полноценная драматургическая фигура в конце концов, ибо неопытность в закулисье, несмотря на тяжелый опыт, не превратит героя в мастера дворцовых переворотов, да еще б не будь столь ироничен сам финал ленты с его набатом по взятой Томом и ему подобными мачистской, маскулинной роли, так как происходит — сцена за сценой, кадр за кадром, день за днем — развенчивание этого мифа (чисто по Фрейду и сон о лифте). В век победившей эмансипации гендерная роль нивелируется, на смену ей приходит понимание, что кем ты ни был — мужчиной ли, женщиной или кем-то чуть разнообразнее — не суть важно. Важно лишь понимать, что слабости нет места, если речь идет о борьбе за выживание, за свою социальную роль, если не хочется упроститься и упраздниться из крепко стоящего на ногах человека с достатком в миддлклассового поденщика с испорченной репутацией. Том не святой, хоть героя Майкла Дугласа по привычке стремятся обелить, и Левинсон тут очевидно наследует Эдриану Лайну; Мередит совершенно не святая тем более со своей стервозной сексуальностью, но она немного честнее и жестче, хотя и до поры тоже отвечает роли пешки в заранее спланированной интриге по устранению слишком много копающего Тома. И ее разоблачение происходит не в финале, совсем нет, а в суде, где Мередит предстает до конца уверенной в своей правоте и силе. В отличии от Тома, для которого жаркая встреча с бывшей была лишь прелюдией. Роман Крайтона завершился более однозначно, тогда как Барри Левинсон позволил себе мысль на перспективу, для мистера Сандерса не самую хорошую.