Кинолюбитель
Филип покупает любительскую кинокамеру, чтобы снимать новорожденную дочь. Но в результате камера полностью меняет его жизнь.
30-летний краковский снабженец Филипп Мош (Штур, "Новые амазонки") - счастливый муж, готовящийся стать заботливым отцом: в канун рождения дочери он приобретает любительскую кинокамеру, чтобы увековечить на пленке первую улыбку, первый зубик, первое слово и первый шаг своей Ирэнки. Весть о недешевом приобретении разносится среди его сослуживцев, и вскоре сам пан директор (Чижевский) уговаривает Филиппа стать фабричным хроникером и для начала запечатлеть грядущий юбилей предприятия. Свой заказной экспромт Филипп венчает кадрами рассевшихся на карнизе голубей - и некая дама (Покас) из городского кинообщества усматривает в этом художественный прием и добивается участия картины в местечковом фестивале, где лента берет приз, а режиссера замечают люди с телевидения. Филипп увлечен своей новой неожиданной ипостасью главного кинохроникера родного города и фабрики, снимая все подряд - кроме дочери. А дама из кинообщества чаще видит Филиппа, чем его собственная жена (Забковска). Однажды квартира его пустеет, а совершенно невинный человек лишается своего поста после демонстрации очередного критически направленного кинодокумента Филиппа, который до той поры верил, что не снимает ничего кроме правды.
С "Кинолюбителя" началась заграничная слава поляка Кесьлевского: на излете 1970-х эта работа принесла будущему автору "Декалога", "Трех цветов" и самой, возможно, трансцендентальной ленты мирового кино "Двойная жизнь Вероники" его первый крупный кинотрофей - золотой приз Московского международного кинофестиваля. Круг проблем, с которыми сталкивается Филипп, - официозная цензура, требующая от кинохроникера социалистического общества демонстрации только парадной стороны, неизбежное для документалиста осознание, что он обречен отображать жизнь других с предвзятостью, которая, в свою очередь, формирует общественное мнение, неспособность художника отображать иную правду, кроме собственного внутреннего мира и восприятия, - и фактура, на которую он направляет свою камеру, - фабричные фасады, невзрачные фасоны и казенная обстановка типовых квартир, - знакомы Кесьлевскому не понаслышке. Он сам 15 лет кряду - с середины 60-х - создавал документальные картины с говорящими названиями "Кабинет", "Фабрика", "Принципы безопасности и гигиены на угольной шахте", часто уходя от заявленной в титуле колеи и попадая под опалу у начальников вверенных оку его объектива предприятий. Но есть принципиальная разница: Кесьлевский настаивал, что "Кинолюбитель" - фильм о том, что ему хорошо знакомо, но никак не о нем самом. Он в отличие от Филиппа закончил Лодзинскую киношколу и продолжал снимать кино просто потому, что это была единственная профессия, какой он был обучен. Спектр неподъемных тем, какими полон "Кинолюбитель", - от актуальных в эпоху Барта размышлений о несвободе языковых структур до пронизывающих параллелей между казенностью навязываемых жизненных стандартов соцлагеря 70-х и вынужденной запертостью душ в телесной земной оболочке - он перетасовал с игривостью шулера, создав в своей фильмографии прецедент комедии. Причудливой и мудрой. Видевшие его фильмы знают Кесьлевского как кинематографиста, награжденного даром прозревать в жухлой униформированности бытия эпохи Брежнева и Ярузельского отблески молний средневековых страданий и дилемм. Вот и в этот раз ему достало изобретательности прописать одутловатого краковского снабженца на ту самую аллею славы плутовского романа, где правом жительства кичатся Санчо Панса, Барри Линдон и Кола Брюньон.
"Кинолюбитель" - фильм немного ностальгичный. Времена социализма в России и Польше были похожи. Жизнь страны, в которой узнаваемо всё: от камеры "Кварц" и девятиэтажки-новостройки до жизни социалистического завода и работы коммунальных служб. Разве что паровоз в качестве пригородного поезда показался неожиданным - видимо в 70-е ещё не было в Польше достаточно электричества, чтобы использовать знакомые нам электрички. И это только первый слой фильма. Второй и главный, несомненно состоит в теме реализации главного героя, и выбора его профессиональной позиции. Ведь действительно все кинособытия его жизни произошли неожиданно, по нарастающей, и по сути сделали из него нового человека. Параллельным фоном проходят и отношения с женой и семьёй, в которой усматривается определённая эгоистичность обоих сторон. Ежи Штур в главной роли несомненно понравился, а Кесьлёвский здесь подтверждает свой статус элиты польского кино.
Краковский снабженец Филипп Мош покупает любительскую видиокамеру, чтобы снимать только что родившуюся дочку. Забывая о "главной героине" своего кино Мош начинает снимать все, что попадается в глаза..засматриваясь на голубей или на двор около дома. Директор, зная об увлечении, просит снять документальный фильм к юбилею завода и на фестивле он занимает призовое место. Жена тем временем не может смириться с новым хбби мужа...
Картина Кшиштофа Кесьлевсого о том как человек нашел свое признание в жизни и то, чем он готов жертвовать ради этого. Безусловно, это все тот же разговор о муках творчества.
И до боли атмосфера соц лагеря, который не позволяет в полной мере проявить себя. О несправедливости. О конфликте творца и государства.
Работа Кесьлевского - непризнанный шедевр.
Обязателен к просмотру.
Уже во втором своем игровом кино Кшиштоф Кеслевский очень хорошо развернулся как режиссер. И фильм вышел очень личный, практически автобиографический. Фильм о профессии режиссера. Причем режиссера, которого волею судеб угораздило родиться в соцлагере. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. В этой картине по многим кадрам еще отчетливо видно, что режиссер совсем недавно был в неигровом кино. Плюс как всегда водилось за поляком, здесь есть куча фильммейкерских штучек, которые он потом последовательно разовьет в своем дальнейшем творчестве.
На маленьком примере отлично показана вся фестивальная кинотусовка, все ее подводными камнями, течениями, веяниями (что во многом кому достанется приз, зависит от состава жюри и его пристрастий плюс, конечно же, партия). Партия (как потом и продюсеры) пристально высматривает всякую крамолу и неугодные вещи (или просто то, что им не нравится), ласково приговаривая — «Ты голубей то оставь, а вот этих людей вырежи. Не надо их».
Причем главный герой в прекрасном исполнении молодого Ежи Штура снимает документальное и неигровое кино, как когда-то начинал Кеслевский. И понимая, что нашел, пожалуй, главный смысл жизни, настолько увлекается им, что теряет семью, так не может ей уделять столько внимания, как раньше. Кино для него как наркотик, воздух без которого невозможно жить. Даже глоток свежего воздуха в затхлом пространстве совка. Картина наглядно иллюстрирует жизнь таких людей — построение кадра, поиск нужного ракурса, злободневность, штудирование учебной литературы — все чем славится Кеслевский.
Режиссер относится с уважением к классикам — в сцене, где главный герой листает книгу по киноискусству, есть картинки кадров из «Пепла и алмаза» Анджея Вайды. Также в картине появляется самолично режиссер Кшиштоф Занусси, на мой взгляд, не обладающий и половиной таланта Кеслевского, но окончивший одну с ним киношколу, кстати, в Лодзи (где и проходит фестиваль) и к тому времени более популярный, нежели его друг.
У Кеслевского все снято отменно, каждый кадр идеален, нет ненужного пафоса, очень искренне и нефальшиво. И такое качество он умудрился пронести через всю свою карьеру, не расплескав по крутой дороге. А это поверьте, стоит уважения. Немногие режиссеры сумели сохранить то, что было так для них важно и приоритетно в молодости. Впоследствии размениваясь на многие ненужные вещи.
И напоследок хочется отметить самый первый кадр картины. Когда сокол хватает птицу. Этот кадр наглядно обозначает тему, которая впоследствии станет одной из главных в творчестве польского режиссера. Тема маленького человека, которого порой захватывают большие проблемы, и с которыми он порой не в силах справиться. Всем поклонникам честного и искреннего кинематографа, пробивающего себе дорогу через все препоны, советую посмотреть. А тем, кто видел — пересмотреть. Это того определенно стоит.
Социальный конфликт - творец и ограничивающая его среда - банален до нельзя. Если в начале ещё ничего, то к концу становится скучно. Спасибо режиссеру за то, что не оправдал надежд на голливудские штампы (муж таки не изменил истеричке-жене), спасибо за появляющегося милого Занусси, спасибо за красоту некоторых кадров, но подход все же излишне серьезен. В финальной сцене герой снимает себя сам - и там фигурирует водка! Вот это ход конем.
