Фильм

Иван Васильевич меняет профессию

Вам знакома ностальгия по советскому?
Все чаще и чаще наталкиваюсь в программах, статьях, общении на мысли о том, как глубоко и человечно умели тогда жить, дружить, снимать, играть, петь, каким все было простым и ясным, народным. И народ тоже был! Может, и несвободный, зато счастливый и беспечный и, если верить фильмам или песням, единый.

Интересно, что проще – идеализировать или ругать свое прошлое? Т.е как проще жить? С кошмаром за спиной (о чем куча сериалов - всех этих нескончаемых сталинских страшилок) или с песней «Издалека долго течет река Волга…», под которую сердца бились в унисон, и никто не старел и не отчаивался, потому что «Главное, ребята, сердцем не стареть» и «Я люблю тебя, жизнь»? Понятно, что бред и то, и другое. Логика подсказывает: идеализация ничем не лучше очернения, прошлое просто надо знать и принимать, не впадая в крайности… Но КАК мы без них?! Тем более что и та, и другая у нас, как правило, от жажды совершенства (тупую конъюнктуру трогать не будем, ладно?).

Когда решила написать отзыв о любимом всеми фильме Леонида Иовича Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», почитала в сети мнение молодежи о нем. Через раз встречала вот что: советское время не может быть плохим, раз в нем было возможно такое кино. Доброе, открытое, бодрое, живое. Хороший фильм из хорошего времени. Хороший вывод из хорошей картины…

Как же у нас всегда все запутано!
Ведь что за история легла в основу гениального фильма Гайдая, снятого в 1973?

35 год. Многострадальный Булгаков, горящий, сжигаемый в этот момент своим главным романом, пишет простенькую (и в последствии не имевшую успеха в театре) пьесу «Иван Васильевич». За пять лет до просьбы, заказа, а лучше – приказа Сталина, отданного, как известно, А. Толстому и С. Эйзенштейну, он угадал, почувствовал, вывел на сцену актуального ретро-героя своей эпохи. Тенденциозные акценты: «историческая прогрессивность тирана русского средневековья», «реабилитация национального героя», «мудрейший из русских царей», на которых, по понятным причинам, настаивал Сталин, в пьесе Булгакова отсутствуют. Его Иван (в отличие от толстовского) не сталинизирован, но он и не жесточайший тиран (как, если не ошибаюсь, было принято смотреть на него до революции). Суров, да. Однако щедр, темпераментен, забавен, обаятелен и на фоне новых правителей (управдом все ж таки тоже власть, пусть и мелкого пошиба) справедлив. Да он просто сверхадекватен! (Даже в «бесовских одеждах» 30-х годов – в пьесе это рванина тов. Милославского).

Еще один немаловажный штрих к истории появления на свет «Ивана Васильевича». В год создания пьесы Булгаков пишет киносценарии «Мертвые души» и «Ревизор» (самые непримиримые, обличительные и больные тексты Гоголя). Понимаете, он носит гоголевское внутри! Он, возможно, видит мир его глазами в это время. Смотрите: шутовство, переодевание, холоп по духу (хоть князь по происхождению - Бунша), превращенный в царя, профанное, метящее в сакральное, перевертыш прошлое-будущее… весь этот булгаковский карнавал в пьесе буквально пронзен гоголевской мифологемой: глупость, случайность, непредсказуемость русской жизни, ее логическая недетерминированность. И непонятно, насколько это мифологическая, вечно-русская, а насколько социальная ситуация; насколько шутка, насколько «дьяволиада».

Лотман, размышляя о Гоголе, выделил основные его темы - темы лжи, «кажимости», реально существующего и мнимо существующего (причем мнимость всегда побеждает). Это есть и у Булгакова. В его советской реальности лгут все. Бунша, например, лжет о том, что он не князь, а сын кучера, Милославский - что друг Шпака, Шпак о том, что «честным трудом…», жена Бунши - что моложе его на 20 лет, Кока (или, как привычно нам, Шурик) – что опыты его безопасны и т.д. Реальность Грозного на этом фоне выглядит как пусть и диковатая, но справедливая и честная. А в булгаковском настоящем реальность «разыгрывается», герои напоминают актеров, которые играют актеров, «актеров в квадрате», причем не только в момент перевоплощения Бунши и Милославского в вип-персон ХVI столетия. Мнимый мир, псевдомир 30-х разоблачается довольно зло, а смех - участник этого разоблачения, усилитель игры, обмана. Смешное у Булгакова (как и у Гоголя) – это прежде всего страшное, аномальное, деформированное. Серьезное… Кто знает, может, в 30-е острить – это вообще единственная возможность давать серьез.

Булгаков, который всегда взрывал своим смехом советскую рутину и обнажал предельно печальное состояние бытия, создавая «Ивана Васильевича», тоже не только шутил. Если вообще шутил. (В пьесе есть вполне очевидные намеки на всеобщее наушничество, доносительство, трусость, страх властей, милиции, культ бумажки и официального лица, отказы от проштрафившихся перед режимом родственников, страх свободомыслия (Бунша боится, что изобретатель на своем аппарате «от советской власти улетит» и что опыт его «антисоветский»).

…А Гайдай спустя почти 40 лет и шутит, и смеется, и улыбается, и бедокурит, и проказничает! Он никогда не был сторонником глубокомысленного идейного смеха, никогда не чурался невинных бессмысленных шуток и дурацких трюков, безбашенных гэгов, уморительных пустяков, клоунской нелепицы (почему-то вспоминается сцена, где Крачковская-Бунша снимает парик и оказывается такой милой-милой – клоунессой-ребенком… и тааааак улыбается! Это как знаменитый гайдаевский звук Ы, просто смешно, ПРОСТО!).

Психоаналитики бы сказали, что такой юмор – свидетельство простого желания человека уйти от неприятной ему реальности. Что ж… Гайдай был не одинок в этом желании. Аудитория его «Ивана Васильевича…» (как и вообще его аудитория) была огромной (кто-то посчитал даже, что общая - в 1,5 раза больше, чем у Спилберга). Гайдай достает из булгаковского смеха (в общем-то, всегда жутковатого, искрометным его точно не назовешь) то, что нужно ему и спокойным, но умирающим от скуки 70-ым: оптимистическое, звонкое, озорное. Он сглаживает (если не стирает) удручающую атмосферу 30-х, и явно больше нацелен смешить, а не критиковать.

И дело не в том, что так его кино могло убить сразу двух зайцев: и угодить властям, и стать массовым (т.е. попасть в унисон со зрительскими ожиданиями). Смех, честный смех – всегда свидетельство независимости художника, и у Гайдая он тоже бывает против, а не только за. Но этот смех добр! Даже когда нацелен на злое. Его акцент утверждающий, а не отрицающий. Все «злые типы» Гайдая обаятельны, утеплены и очень часто наивны и забавны, как шкодливые дети. Они не пугают! Так вот, это точно не заказ. Это мировоззрение. Помните: «И тебя вылечат… И тебя…». Это же не Булгаков написал. Это Гайдай! (В пьесе финал другой: «Милиция: «Ну-с, пожалуйте все в отделение»»).
Нет… все же неслучайно Гоголь в те же семидесятые у Гайдая не получился (фильм «Инкогнито из Петербурга» (1978), снятый им по «Ревизору»). И неслучайно также, что все его попытки снять жесткую сатиру в перестроечные времена обернулись обвинениями в «беззубости социальной критики».

Ну, не его это градус смеха - осуждать и сердиться, негодовать и бить по голове. Гайдай - добрый эксцентрик (все же есть в нем что-то чаплиновско-китоновское, и любил он очень эту эпоху в кино- 20-30-е гг.). Далекий от политики, далекий от нравоучительного пафоса, свободный, но не сердитый, душевный и простой как и его главные герои – С.С. Горбунков, Шурик – оба его аlter ego.

И еще. Фильмы Гайдая обильно украшены песнями. Но, по-моему, главная гайдаевская мелодия звучит именно в «Иване Васильевиче…»: «Счастье вдруг в тишине постучалось в двери». Это не просто песня. Программа. Суть гайдаевского отношения к жизни, к смеху, к искусству, к зрителю. Оптимизм, вера в счастье, в человека. Любовь к жизни, которая прекрасна (или будет такой) несмотря ни на что:
Тот, кто ждет, все снесет,
Как бы жизнь ни била,
Лишь бы все, это все
Hе напрасно было!

Танцуют все!

«Иван Васильевич меняет профессию»- фильм – сказка, но его любят все - и дети, и взрослые. Проходят десятилетия, а на устах народа все те же шутки, крылатые фразы из фильма. Легендарный Леонид Гайдай создал ленту «для всех времен и народов». Комедия необыкновенно добрая и смешная, наполнена теплотой и необыкновенным остроумием. Актерский состав подобран великолепно, почти все актеры в будущем стали народными артистами, а это говорит о многом! Пересказывать сюжет нет смысла, потому что эту комедию знают все.

Классика Советского кино! Шедевр! Фильм моего детства. Наше поколение выросло на Гайдаевских фильмах. Они вызывали смех. Фразы-перли разлетались на "летучие фразы": "Оставь меня старушка, я в печали!", "Икра заморская! Баклажанная!", "Мама-мия!", "Замуровали демоны!", "Задавлю шляпа!", "Закусывать надо!", "Клюшница водку делала!", "Ты меня уважаешь? Тогда пей!", "А боярыня твоя где?", Ни за что!", "Ляпота!", "Тебя вылечат и тебя вылечат, и меня вылечат!". Можно смотреть этот фильм множество раз! Не надоедает!

Этот фильм того же года рождения, что и я. Очень добрая и смешная комедия на все времена для любых возрастов. Гайдай, Демьяненко, Этуш, Куравлев, Яковлев, Пуговкин, Краморов - это же целое созвездие. Остроумный и смешной фильм для приятного легкого время провождения.

Фантастический рассказ Михаила Булгакова Иван Васильевич известно читателю меньше, чем его романы Мастер и Маргарита, Белая гвардия и другие его произведения. И вот, 1973 год. Леонид Гайдай снимает фильм по этому рассказу, перенеся его действие в наше время. В нём снялись замечательные актёры Юрий Яковлев, сыгравший две роли: царя Ивана Грозного и управдома Ивана Буншу, Александр Демьяненко, Наталья Селезнёва (они встретились снова после съёмок в фильме Операция Ы), а также Наталья Леонидовна Крачковская, которую я очень рад видеть в любой роли любого фильма. Также фильме снимался Леонид Куравлёв в роли вора- домушника Жоржа Милославского. Главная тема фильма- перемещение на машине времени. Можно вспомнить многие фильмы на эту тему: Назад в будущее, Гостья из будущего и многие другие фильмы, однако в фильме Гайдая герои попадают в прошлое: в Москву времён Ивана Грозного. Милославский и здесь верен себе: то орден иностранного посла украдёт, то ответит на вопрос: На чей счёт этот банкет? Кто его будет оплачивать? По крайней мере, не мы. Смешной эпизод был, когда жене Бунши предъявляют двух его мужей. Реакция странная: она говорит им: "И тебя вылечат, и меня вылечат". Однако, хитом фильма можно назвать сцену с режиссёром Якиным, артисткой Зиночкой и Иваном Грозным, она самая смешная во всём фильме. Понимая в конце фильма, что это сон, Шурик устраивает сцену ревности, однако узнав, что Зина ему верна, очень этому рад. В фильме много песен, которые написали Александр Зацепин и Леонид Дербенёв. Посмотрев его очень много раз, могу точно сказать, что он самый лучший из всех, что снял великий мастер комедии Леонид Гайдай. Да, он уступает Кавказкой пленнице или Операции Ы по популярности, но его можно смотреть, когда настроение падает, и когда видишь, как царь в лифте крестит его дверь, которая открывается, и слышишь его фразу: "Вот, что крест животворящий делает" или видишь беготню Бунши с Милославским по древней Москве, сразу понимаешь, налажено, и можно жить дальше.