Выставка Поль Сезанн
| Живопись |
Как вам выставка?
Рецензия Афиши
Сейчас «Игроки в карты» считаются самой дорогой картиной мира — полтора года назад монарх Катара выложил за «Игроков», по слухам, более 250 млн долларов. Те «Игроки», правда, были заметно крупнее этих. Тех, что в Эрмитаж привезли из Института Курто. Крупнее раза в четыре. И раз в пять — самой известной версии, из Орсе. Той, что лучше всего репродуцирована. Сенсационной продаже нефтяным магнатам предшествовала мощная подготовка — с выставкой в Метрополитен-Музее, когда всю серию стали преподносить, будто это и есть начало живописи ХХ века, и соответствующей информационной поддержкой. Дилеры в итоге сказали, что 250 миллионов это еще счастье. Потом серия разъехалась по местам (вся серия — ибо есть ведь и еще другие «Игроки»). Картины в ней разнятся своими размерами и числом картежников за столом. У специалистов, конечно же, есть несколько вариантов, в каком порядке хронологически следовали картины. Лондонские «Игроки», из Института Курто, — бодрее по живописи. Поэтому их хочется поставить поближе где-нибудь к концу. Мол, Сезанн развивался, развивался — и под конец выглядел, конечно, бодрее, чем когда был моложе, — такой тезис примерно. Это с одной стороны. С другой стороны, при сравнении с аналогичными композициями — с той, что из Орсе, и с той, что ушла в Катар, — видно, что это даже и не эскиз, а натурная зарисовка. Первый вариант двухфигурной композиции. Поэтому в эскизе, что в Орсе, и понадобилось увеличить тщедушного игрока справа, он же «Курильщик» из Эрмитажа и Пушкинского музея в Москве. Потому что, оставайся он такого же размера, сидя напротив его долговязого оппонента, он выглядел бы несколько комично. А в нужном масштабе — это игра непонятно каких богов за непонятно какой куш, момент гадательного напряжения, прежде чем «жребий брошен», и две противоборствующие силы зависают в момент общей понятности и всеобщей предугаданности вообще всего. Что и отражено в эмирской, катарской, версии. Катар не прогадал.
Отзывы
Среди картин, находящихся в Эрмитаже, произведения Сезанна – одни из самых любимых мною. Увидеть еще одну картину этого художника – всегда радость.
Сезанн выполнил несколько композиций на тему карточной игры. Картина из собрания Галереи Курто кажется наиболее лаконичной и одновременно максимально наполненной живописными вибрациями. Смысл картины – единение противников в игре – передан композицией, цветом и манерой письма. Свободная, экспрессивная манера живописи, отражающая затаенную страсть игры, уравновешена устойчивостью классической композиции. Центр картины акцентирован красным цветовым пятном стола. Бутылка с вином является центральной осью композиции и делит картину на две равные части. Игроки в карты расположены симметрично этой оси. Противостояние персонажей передано цветом, который определяет рисунок и форму. Светлое серо-бежевое пятно одежды одного из игроков, отражающее внешний свет, зрительно увеличивает объем, сглаживает линии фигуры. Плавным линиям фигуры соответствует форма шляпы и спинка стула, острый угол которой срезан краем картины неслучайно. Глубокий сине-серый цвет одежды другого персонажа выпрямляет и суживает его фигуру, прямизна которой подчеркнута спинкой стула, трубкой и формой шляпы.
Расположение цветовых пятен не только разделяет фигуры, но и объединяет их. Ослепительный белый цвет трубки, карт, рубашки фигуры слева концентрирует в себе светлое пятно одежды фигуры справа. Цвет верхней части одежды одного персонажа соответствует цвету нижней части одежды другого. Сезанн обладал потрясающей способностью соединять все части картины цветом и манерой письма, благодаря которым люди, предметы и среда, окружающая их, кажутся созданными из единой субстанции, гармонично взаимосвязаны друг с другом. На лица и одежды игроков падают рефлексы красного цвета стола. Цветовые пятна фигур находят отражение в фоне картины, написанном в экспрессивной манере. Экспрессия фона как будто задает свободное, динамичное формообразование фигур и предметов, которые кажутся выделившимися из зыбкой среды.
И в этой картине художник не может обойтись без излюбленной гаммы сине-зелено-охристого колорита. Редкие мазки зеленого цвета положены на фон и одежды персонажей. Это цветовое звучание раскрывает внутренний смысл живописи Сезанна. Синий – цвет неба, охристый – цвет земли, зеленый – цвет растительности отражают глубинное единство мира. Формообразующим цветом Сезанн заново создает мир, возвращая ему утраченную гармонию, «ибо его есть царствие небесное искусства».
Рекомендации для вас
Популярно сейчас
Афиша DailyВсе
