Выставка

Дмитрий Жилинский

Жилинский однажды (журнал «Юный художник», №12 за 1989 год) объяснил «Черный квадрат» не хуже знаменитого определения Бенуа — «икона царства Хама». «Черный квадрат», объяснил Жилинский, это как полет Гагарина в космос: подумаешь, один виток, но ведь лучше теперь ни за что не сделать, — вот так и «Черный квадрат»… Ценитель старых мастеров, Кватроченто и фламандского Ренессанса, стриженный в скобку — сам как персонажи его любимых Пьеро и Сандро, — однако же, ясно понимал и давал другим понять, зачем в этой сфере вообще дела делаются.

Дмитрий Дмитриевич к тому времени обладал званиями заслуженного деятеля искусств и народного художника, дальше было только звание Героя Социалистического Труда. И понятно было, что Героя Соцтруда Жилинский ни за что не получит, никакой Герой Соцтруда из Жилинского именно потому, что слишком уж он ценитель старых мастеров. Это не очень-то социалистично. Ретроспективизм Жилинского тешил эстетическое чувство и напрягал идеологическое: вот ведь какой, почти нонконформист. Жилинского публиковали в популярных советских журналах как раз в этом смысле — потому что живописец, конечно, ах-ах, какой тонкий, образованный, классицист. Но классицист слишком уж; консерватор; современность у него видится в вечных аллегорических сценах — получается не очень современно, получается спорно; спорить в советской идеологии полагалось теоретически правильным, но практически опасным. Жилинский спорил. За двадцать лет до того, как он закрепился на обложках «Крестьянки» и «Юного художника», Жилинского не понимали вообще. Жилинский когда стал писать ретроградной темперой, то его первую темперную вещь, первого Жилинского-как-он-известен — семейный портрет «У моря», 1964, — поместили при развеске в разделе графики, идиоты; Жилинский тогда же показал, как можно темперой и многометровые вещи делать — и в том же году написал «Гимнастов СССР», великолепную парадную вещь. Его ведь изначально готовили фрески писать, мелкий формат для него изначально не то, трудоемкость работы это как необхо­димое условие… Трудоемкость, выраженная в рисунке каждой выписанной травинки, каждой волосинки, опять же, ценилась читателями «Крестьянки».

Не странно ли, это первая выставка Дмитрия Дмитриевича в Петербурге. «Гимнасты», поскольку в собрании Русского музея, на выставке есть. «У моря», поскольку в Третьяковской галерее, на выставке нет — от Третьяковской галереи, по обыкновению, на выставку в Русском музее не попало ничего. Не привезли и «Воскресный день», 1974, ГТГ, — это странное семидесятническое искусство, где живой мотив обязательно связан иносказанием; есть похожая по аллегоричности картина «Под старой яблоней» — но это в плане только аллегории.