Выставка

Комната Дмитрия Пригова

На первых Приговских чтениях — не тех, что называются Приговскими чтениями сейчас и четвертое издание которых случится разом с выставкой в Главном штабе; нет, на самых первых, еще прижизненных, прошедших в июне 1999 года — в юбилейном пушкинском июне, что немаловажно… Так вот, на самых первых Приговских чтениях по-настоящему смешно стало, когда несколько поэтов, хорошо знакомых с Дмитрием Александровичем, на просьбу охарактеризовать его в двух-трех словах вдруг абсолютно одинаково, абсолютно независимо друг от друга стали отшучиваться: что, дескать, буквально в двух-трех? Тогда или «Дмитрий Пригов», или «Пригов Дмитрий Алексаныч»; а более сообщить нечего или не смею, ха-ха… Еще смешнее, что это до сих пор проблема — емко и коротко выразиться о Пригове; чуть не половина текстов, посвященных Дмитрию Александровичу, начинаются с «Ну как сказать о нем, где подобрать слова?». «Написать о Пригове вроде бы проще простого… Все о нем, кажется, можно сказать его же собственными словами» (Дмитрий Озерков в каталоге прошлогодней выставки «Дмитрий Пригов: Дмитрий Пригов» в Венеции). «Я глянул в зеркало с утра/И судрога пронзила сердце: /Ужели эта красота/Весь мир спасет меня посредством» (Дмитрий Александрович Пригов. «Написанное с 1975 по 1989»). «Многофункциональная титаническая личность — никакое определение не скажет о Дмитрии Александровиче Пригове лучше» (официальный сайт prigov.com). Сам Пригов, когда на тех, самых первых, Приговских чтениях его попросили как-нибудь определить масштаб своего таланта, скромно упомянул Микеланджело. «Солнцем русской поэзии» назвала его Екатерина Деготь (вспомним, что то был пушкинский юбилей); тоже хорошо звучит и запоминается — и «Пригов даже потребовал признать его Александром Сергеевичем Пушкиным на том основании, что Пушкин был «наше все», а теперь наше все — Пригов Дмитрий Александрович. Речь Пригова опубликовали, помнится, в газете «Аргументы и факты» — совершенно верно, в номере 22, июль 1999-го. Последняя цитата взята из рецензии «Афиши» на посмертную выставку Пригова в Московском музее современного искусства в мае 2008 года — великолепную выставку, непостижимым образом включившую тогда действительно «все». Эрмитажу в этом смысле легче: те примерно четыреста листов, что достались музею в дар от семьи, — это, конечно, далеко не «все»; и Пригов предстанет скорее все-таки как художник, автор визуальных образов, а не поэт. А что до «всего», на то Эрмитажем целый фестиваль учрежден — «Дни Пригова».