Выставка

Реализм в русском искусстве второй половины XX века

Мы не станем спорить сейчас о термине «реализм». Мы уверены: обратись хоть к владельцам частной коллекции, выставляемой ныне в Корпусе Бенуа, хоть к устроителям этой выставки, мы получили бы столько разнообразных толкований этого термина, что понятие реализма можно далее смело считать пустым. Ибо все — реализм.

В том числе и, например, народный художник СССР Виктор Иванович Иванов. Который копировал живопись «Бубнового валета», в свою очередь, копировавших Сезанна. Или, например, народный художник СССР Петр Павлович Оссовский. Чей мощный и трагический полиптих «Матери» (о, многострадальные русские матери!) в смысле живописи дает столько, сколько и высушенные, кабинетные по формату натюрмортики Моранди. Реализм — это и аллегории, хоть почти фотореалистические, народного художника Гелия Михайловича Коржева. И это, конечно, народный художник РСФСР — до народного СССР не успел дослужиться, СССР раньше закончился, — Александр Николаевич Бурганов. Чья, по обыкновению, из анодированной бронзы и сюрреалистическая, по обыкновению же, хрень завершает выставку.

Еще раз: мы не спорим о реализме. О том, называть ли этим термином только натуралистичный прием, как у Коржева, или же еще и работу с окружающей и социальной действительностью; например, с темой деревни, куда удалялись от городской суеты со временем поголовно все художники «Реализма в русском искусстве второй половины ХХ века» и где этот «реализм» вместо трагедии и мора увидел… мир и идиллию. (Как? А вот так. Реализм ибо.) Мы хотим указать лишь, что живопись с выставки «Реализм в русском искусстве второй половины ХХ века» негласно теперь считается… нерукопожатной, что ли: любой может, пройдя в Русском музее постоянную экспозицию этого самого ХХ века в этом же Корпусе Бенуа, убедиться, что никакого такого реализма — то есть такого, какой есть на выставке на первом этаже, — у нас в ХХ веке как бы и не было. У нас был «формализм», да — в «формализме» упрекали даже Сергея Герасимова, единственного из сталинских академиков ныне присутствующего в постоянной экспозиции ГРМ. Так вот, из этого «формализма» — который включает в себя и филоновцев, и группировки «Круг художников» и «ОСТ», и даже вот в некоторые моменты Сергея Васильевича Герасимова, — из так называемого формализма до- и послевоенная постоянная экспозиция ГРМ нынче только и состоит. А всякие там Владимиры Серовы, Александры Герасимовы, Василии Яковлевы и Василии Ефановы, Налбандяны и проч. — нет, этого как будто и не было. И происхождение наученных ими Грицая, Кугача, Иванова, Коржева или братьев Ткачевых — стало быть, непонятно. А музею и хорошо. Когда-то ГРМ открывал авангард. Сейчас, значит, соцреализм. Программу «открытий чудных» можно вообразить на несколько лет вперед.