Выставка

Портрет/пейзаж: границы жанра

Вот оно, наконец! Вместо разговоро о диалоге – диалог реальный, хотя и без слов, но удивительно красноречивый. Устроили его – спасибо им, спасибо! – музей Нанта и организаторы выставки «Портрет/Пейзаж. Границы жанра» в ГЦСИ и ММСИ. Я видела только часть про портрет – на Зоологической. Как же это здорово, когда молодой человек Тинторетто – глаза в глаза с портретируемыми времен Директории или «Четырьмя забрыганными мужчинами» с работы нашего современника, Джона Балдессари. Почему-то только на выставке – девочки отдельно, мальчики отдельно: женские портреты отделены от мужских перегородками. Может, для того, чтобы мужчины с портретов не заглядывались на «Писающую женщину» Софи Риккерт? Которая сама – вопиющий контраст выставленным рядом красавицам галантных веков. По одной стене – «Шарлотта» Анге Леккия, прекрасная и бездыханная – только вспыхивающая в фарах скорой помощи, которая ей уже не нужна. Стену напротив занимают видеопортреты Марины Абрамович – куда же без нее? Хотя, скорее, не портреты, а видеоперформансы: вот удав сжимается кольцом вокруг стройной марининой шеи, а вот она, со слезами на глазах, стоически ест луковицу – с кожурой, без остатка. Но самый прекрасный и говорящий угол выставки – дальний от входа, слева. Там – четыре портрета мальчиков. Маленький граф Сент-Морис – работы, конечно, Грёза – и неизвестный мальчик в брыжжах работы неизвестного же художника XVII века зеркалят «Маленького короля» Розмари Трокель и «Любопытного» Джеймса Рилли. Все четыре работы мне показались объединенными одной интригой: как именно лицо изображенного взаимодействует с одеждой и атрибутами, личность – со статусом и символом. Тема отнюдь не нова, но впечатляет, насколько общей она может быть для портретов, разделенных веками. Здесь сопоставление реально работает, но не на деконструкцию жанра (как пишут кураторы выставки Ирина Горлова и Михаил Миндлин), -- то есть, на его уничтожение. Да, в современном искусстве границы жанра размыты – но были ли они столь четко очерченными раньше – в XIX или даже XVII веке? И что бы нас не приучили в школе думать о портрете, выставка призывает нас это пересмотреть. От самого жанра при этом не отказываясь, а насыщая его современностью. Наименее удачными в этом контексте мне показались работы Ивонн Райнер (видеоперформанс «Пять легких пьес») и Робера Фрийу («Мир ложных отпечатков пальцев»). Нет, сами по себе они интересны – первая как исследование движения, вторая – идентичности, – но, не поставленные в соответствие, они молчат и остаются чуждыми диалогу.