Выставка

Уилльям Блейк и британские визионеры

Я попала на эту выставку почти случайно. Отстояв очередь на выставку Караваджо, решила зайти и на Блейка. Не ожидала ничего особенного. Но очень понравилось, больше чем Караваджо. Необычно, не похоже, своеобразно. Очень интересно смотреть эти выставки на контрасте. Настолько разные художники, что долгое нахождение в музее совершенно не утомляет. На выставке нет таких толп народа, как на Караваджо и это прекрасно. Проводят экскурсии. Я не попала, но слышала кусочек – интересно.
Очень интересна и разносторонняя личность Блейка, его философия, мифология, само отношение к жизни, эксперименты с техникой живописи. Трактовка религиозных сюжетов, вообще, по-моему, уникальна. Понравились иллюстрации к «Книге Иова» и «Божественной комедии». В одну картину я просто влюбилась. Это иллюстрация к поэме Мильтона «Утро рождества Христова» (она висит в галерее над лестницей). Называется «Нисхождение мира», изображает святое семейство. Поразительно, как на черно-белом рисунке изображен свет, исходящий от персонажей. От картины исходит удивительное тепло, покой, счастье. Лица прекрасны. Линии рисунка очень изящны.
Удивительно современно звучит комментарий художник Уоттса к его картине «Маммона». Он говорит о потере духовности. Люди поставили во главу угла материальное благополучие и даже не удивляются, что их новое божество не приносит им счастья.
Посетите эту выставку. Откроете для себя многое.

Так уж получилось, что выставки Уильяма Блэйка и Караваджо идут в музее параллельно, поэтому невольно сравниваешь "лучше, хуже", "больше народу, меньше народу" и т.д. Да и сами выставки, если приглядеться, на контрастах получаются. Уильям Блэйк занимает Белый зал, а картины Караваджо экспонируются в душном полумраке специального режима. Блэйк не любил масло, в его работах главное - красота линии, именно она рассказывает вам историю, они сами по себе - небольшие, порой совсем миниатюрные графические листы, на которых с любовью прорисованы даже самые мельчайшие детали, работы Караваджо - огромные масляные полотна. И тот, и другой размышляли о Боге, но у Караваджо эти размышления тревожны, как свет, который выхватывает его персонажей из тьмы того непонятного мистического пространства, где они обитают, а думы Блэйка - светлые и безмятежные, даже когда он обращается к изображению Сатаны и Ада. У Караваджо безупречная натуралистичность, порой доходящая до отвращения, Блэйка же многие ругают за искажение пропорций, некоторые даже полагают, что если пропорции неправильные, то на картину и вовсе смотреть не стоит, как будто бы в произведении искусства главное - соблюсти пропорции. Жизнь Караваджо - одни сплошные трагедии, метания и искания, жизнь Блейка - жизнь непризнанного художника, но счастливого человека, живущего бедно, но зато окруженного любимыми и любящими людьми, которые разделяли его взгляды. Караваджо привносил в искусство ту грязь, что видел в повседневной жизни, Блэйк же изображал свои светлые видения, за что и прозван "визионером". Удивительно, что такой человек и его искусство, вполне соответствующее нашему времени, могли появиться в 18-м веке. Собственно, как и Караваджо был большим открытием для своего 17-го века.
Поэтому, подводя жирную черту под всеми этими сравнениями, я смело могу сделать вывод, что выставку Блэйка обязательно стоит посетить, чтобы расширить не только своё представление о 18-м веке вообще или искусстве Англии в частности, а также свои знания о мире и, возможно, вместе с художником, задуматься над важными для человека вопросами.
А ещё на выставке представлены прерафаэлиты, которых в собраниях московских музеев нет, так что спешите видеть)))

Когда только прочитала о выставке Блейка, очень обрадовалась. Решила что надо обязательно посмотреть, должно быть интересно. Очень зацепило упоминание прерафаэлитов, которых очень люблю.

В итоге же сильно расстроилась. Может, конечно, сказалась очередь на холоде и Караваджо, хотя я ни в коей мере не берусь их сравнивать, это просто недопустимо.
Но ожидала большего. Многие работы были не понятны мне. Возникал вопрос о том, что употреблял автор. Современному творчеству с его инсталяциями и стремлением удивить тоже есть чему поучиться наверное. Были, конечно, и интересные работы, интересные по технике, стилю, но в целом Блейк оказался мне не близок. А вот пара работ прерафаэлитов, которые там были порадовали и оправдали ожидания.

Выставка, которая остается в тени работ Караваджо, а она производит едва ли не более сильное впечатление... Наполеоновские войны, хмурые дымящие фабрики начала XIX века и Уильям Блейк, словно вернувшийся из XX-XXI столетий, чтобы рассказать своим современникам, что ждет их потомков. С трудом верится, что картины созданы современником Екатерины II, Карамзина и Пушкина.
Тексты и образы не раз использовали современные музыканты - ELP, Вангелис, Tangerine Dream... Его творчество удивительно современно по мироощущению и вызывает ассоциации с Врубелем, Дали...
На выставке представлены и известные работы прерафаэлитов.
Попав на Караваджо, не проходите мимо!

Декабрь богат на выставки художников-философов, начиная с Николая Ге и заканчивая Уильямом Блейком. До похода на выставку в Пушкинском казалось, что объединять в едином выставочном пространстве таких разных по темпераменту, стилю и образу жизни художников, как Караваджо и Блейк – по меньшей мере странно. Но удивительное дело – они прекрасно дополнили друг друга. Может быть, секрет в том, что Блейк увлекался итальянским Возрождением, знал итальянский и читал Данте в оригинале?

Как бы то ни было, после драматичного Караваджо с его резкой светотенью и театральными постановками Блейк – как глоток прохладной чистой воды в жаркий день. Искренность – пожалуй, главная черта поэта-гравера, перед которой как-то отходят на второй план неправильности рисунка, спокойно воспринимаются очевидные заимствования из фресок Микеланджело и творчески переработанные сюжеты художников Возрождения. Фантазия художника также впечатляет – будь то собственный эпос и мифы или иллюстрации к Библии, Данте, Шекспиру - Блейк во всем оригинален, искренен и талантлив.

Его почти монохромные акварели – воздушны и излучают свет, многослойные темперы – загадочно-многоцветны, как потемневшие от времени драгоценные мозаики, тонированные акварелью офорты, обрамленные строками стихотворений автора-гравера, как рамкой, – изящны и поэтичны. Кружева сплетающихся фигур в композициях на тему Страшного Суда, бесплотные феи и греческие боги, персонажи «Божественной комедии», иллюстрации к Ветхому Завету и Евангелию, фантастические существа – жутковатые, как кошмарный сон, и щемящая «Жалость».

После Блейка его последователи кажутся гораздо менее оригинальными, сюжеты их картин – более рассудочными и искусственными. Выделяются, безусловно, Фюсли и Россетти, но по-своему интересны и другие представленные на выставке символисты, прерафаэлиты и неоромантики.