Выставка

JapanCongo

Это лет сто назад можно было беспечно восхищаться вошедшими тогда в моду «негрскими» статуэтками и японскими гравюрами. Сегодня культурно-туристические восторги сдерживает суровый постколониальный дискурс. Проще говоря, выставлять африканское искусство в лоб как экзотическое диво — примерно как, не скрываясь, таращиться на чернокожего в московском трамвае.

Однако куратор выставки JapanCongo художник Карстен Хеллер мыслит не как политически сознательный гуманитарий, а как дарвинист-мичуринец. Когда миллиардер Жан Пигоцци пригласил его сделать выставку на основе своей двухчастной коллекции современного африканского и японского искусства, бывший агроэнтомолог Хеллер начал действовать, как если бы и в самом деле работал не с культурой, а с агрикультурой, — и построил своеобразную теплицу для наблюдения за видами. Выставка-инсталляция устроена как особый коридор, одна из стен которого прямая (на ней помещаются работы художников из Конго), а другая изогнута дугой (на ней вывешены японцы): в точке наибольшего сближения стен должно обнаружиться и наибольшее схождение двух экзотических типов изобразительности. Возникает головокружительный эффект, когда два геогра­фически чуждых искусства почти схлопываются в одно — так похожи некоторые вещи. И там и там — много цвета, и там и там — фантазийная образность с сильным привкусом местных традиций, техническая выделанность и многочисленные вкрапления западной поп-культуры.

Правда, если присмотреться, окажется, что старательность африканцев — это прочувствованная основательность наивных художников, размышляющих о мире предельно серьезно. А вычурная сложность японцев (в основном — очень молодых и менее именитых, чем их африканские визави), напротив, поверхностна и декадентски-декоративна. Они норовят улететь в запредельные миры мультяшных фантазий, тогда как африканцы зачастую используют сюрреалистические иносказания как средство политической сатиры, чтобы выразить мысль о не такой уж сказочной действительности своей страны. Впрочем, куратор в любом случае сопоставляет только внешность и действует чисто морфологически — как Дарвин, сравнивавший клювы галапагосских вьюрков. И в отличие от Дарвина, никаких выводов из опытов Хеллера не следует — он остается в своем эксперименте простым лаборантом. Предлагать теорию должен уже зритель — если он окажется на это способен.