Выставка

Итальянское искусство XX века. Арте повера

Бывшая резиденция герцогов Савойских, замок Риволи, откуда и прибывает «Арте повера», — менее часа езды от Турина, — ныне резиденция одного из лучших собраний современного искусства в Европе. Итальянского, главным образом, отмоленного искусствоведами в 60–70-е годы после отбытия итальянским искусством условного заключения в послефашистские 40–50-е годы. Вернувше­го себе — впервые после футуризма и неоклассики — планетарное уважение: предприимчивость итальянцев в делах изящных снова была оценена. По инициативе городской коммуны музей располагается там, где пятьсот лет назад восторженно принимали Туринскую плащаницу на ее пути в Турин — то есть где некогда в мутных разводах на ткани люди узревали Бога, предлагают теперь не менее духоподъемное зрелище; и средства с тех пор примерно те же — тем больше духа, чем непригляднее его гнездо, — что и называется арте повера, «бедное искусство». Напоминающие культовые объекты вещи Янниса Кунеллиса, абсурдные постдадаистские объекты Марио Мерца и Микеланджело Пистолетто, брутальная скульптура Лучано Фабро — материалы мизерабельные и некондиционные, на полках и рядом не лежавшие с традиционной номенклатурой холст-масло-бронза-мрамор: нетронутый камень, неотесанное дерево, ржавый металл и прочее фу; ну или даже традиционные материалы, только использованные для создания такого продукта, что никто бы из современников не опознал как piece of art; ну или почти никто. Когда арте повера придумал в конце 60-х молодой итальянский искусствовед и куратор Джермано Челант, смысл нового движения ему виделся — конец 60-х все-таки — в преодолении буржуазного, товарного, обеспеченно-наглого подхода к искусству; арте повера мыслилось как антиискусство; «Арте повера. Заметки о партизанской войне» была озаглавлена первая статья о группе авторов, готовых, по мысли автора, взорвать обустроенный галерейный мир. Однако уже в начале следующего десятилетия Челант был вынужден признать, что пипл схавал и это и что абстракционизм арте повера, искушенный реди-мейдом концептуалистов, безличной формой минималистов и модой на дзен, был не в последнюю очередь благодаря своей образованности вполне усвоен гадскими галереями. И оказался в итоге не новым словом, а скорее изящной виньеткой в финале выдохшегося и поднадоевшего европейского модернизма. Так что теперь отстроенная и вымеренная колобаха Кунеллиса или фиговина Фабро — какими терминами это называть? — будучи правильно выставлены и освещены, производят впечатление изысканнейшего, дистиллированного европейского искусства. И куда более сильное впечатление, чем любая традиционная живопись. Или академический рисунок. Арте повера — и связанное с ним постконцептуалистское искусство — стало школой для поколений и поколений художников, которых теперь учат искать выразительное в повседневном и мизерабельном, в простейших и как будто нечаян­ных формах, а красивое — в композиции всего этого дела в пространстве, будь то му­зей, галерея или что угодно; подчиняйте пространство, советовал присовокупленный впоследствии к генезису арте повера Лучо Фонтана, — подчиняйте пространство, и все получится. Дочка Мерца теперь рулит музеем Кастелло ди Риволи. Челант — главный куратор нью-йоркского Гуггенхайма.