Выставка

Павел Челищев

Вторая выставка в «Наших художниках» — вторая выставка Челищева на родине. А попристальнее взглянуть — эксклюзив еще эксклюзивнее: «70 работ из частных собраний, ни одна из них не участвовала в выставке 2006 года», — сообщают в галерее. То есть не то чтобы это был совсем какой-то другой Челищев. Новое издание представляет, как и тогда, Челищева от ранних парижских и даже берлинских вещей вплоть до поздних светоносных «внутренних пейзажей» и «ана­томических портретов», оставляющих впечатление наиболее оригинального и узнаваемого Челищева. Тем не менее если бы все же это оказался совсем другой Челищев, какой-нибудь вообще невиданный и небывалый Челищев, положа руку на сердце — посчитали бы мы это чем-то удивительным? «Cтиль — человек как есть»: в «как» человек сказывается гораздо полнее, нежели в «что» им сде­лано. Для Челищева ключик в таком случае — его «мистическая перспектива». Кто видел его омерзительные сюрреалистические «Феномены» в Третьяковке на Крымском, поймет: совмещение в одной картине сразу нескольких точек ­зрения, постоянная игра со зрением и вниманием — сильными ракурсами, обманками, — от коего воздействия на вестибулярный аппарат и «доминанту Ухтомского» возникает нечто вроде головокружения с обалдением. Кульбиты, что вытворяют персонажи Челищева во второй половине 30-х, в момент работы над «Феноменами», — не есть ли проекция его собственной биографии? (Он тогда сравнительно надолго осел в Америке, аж на полтора десятилетия, для Челищева целая эпоха.) И то же можно сказать касательно следующего этапа, ознаменованного работой над еще более сюрреалистической «Игрой в прятки» (другое название «Ищите и обрящете»), что хранится теперь в нью-йоркском МоМА: хаос постоянно изменчивых конфигураций, обращающихся то и дело контурами одного, а потом другого персонажа, многозначительность аллюзий — ну не явное ли это отражение коловращения людей и идей, коим было отмечено окружение Челищева? Притом всегда без особых последствий, поболтали-разошлись плюс «какой все-таки умище Павел Федорыч» — не есть ли сие «ищите и обрящете» в итоге всего-то упражнение для глаза и культурной памяти? Где важны в конечном счете только эти метаморфозы, настраивание фокуса. А остановиться да присмотреться, настроив фокус таки, — может, и смотреть окажется не на что.