Двуязычный заголовок означает агентские репортажи второй половины 1980-х — партийные дела, съезды, митинги, что дополняет фотодокументация московского художественного андеграунда тех лет, снимки Сергея Борисова, Андрея Безукладникова.
Фотография |
Один — первый президент, и другой — первый: на этом внешнее сходство, кажется, заканчивается; дальше сравнивать трудно. В конце концов, 80-е прошли давным-давно, так претензии к ним теперь тоже какие-то… исторические. А вот с 90-ми, как показало недавнее решение Хамовнического суда, разобраться никак не удается. К Горбачеву единственный вопрос — не поменять ли его и perestroika местами в названии выставки в Манеже, где официальная тассовская хроника перемежается самодеятельным социальным репортажем из Сыктывкара. Что же касается антитезы «Ельцин» и «его время», там все еще как будто слышится сомнение, кто там на самом деле чей: 90-е — это действительно «время Ельцина» или это Ельцин только олицетворение 90-х; говоря иначе, могла или не могла быть история России какой-нибудь иной, когда бы не эта личность? Горбачев рисуется в какой-то круговерти лиц и событий, в каких-то вечных кулуарах и закулисье — а на сцене в это время фестиваль молодежи и студентов, Чернобыль, сухой закон, очереди, народные депутаты, Ельцин, московский и ленинградский андеграунд, полумиллионные митинги на Манежной, опять очереди. Напротив, Ельцин биографичен, сопровожден обширными цитатами из мемуаров, вообще как будто больше владеет ситуацией — никакой изнанки; неужто в самом деле так, опять поднимается в душе сомнение. Еще важный момент: Ельцин — это цвет. Это не прежнее ч/б, это сильно меняет первое впечатление — если б только можно было сейчас заполучить его хоть ненадолго, это первое впечатление. Или отказаться от нечаянного — про себя, конечно, не вслух — скандирования «банду Ельцина под суд, банду Ельцина под суд» перед иными кадрами, чтобы оценить непредвзято, скажем, эволюцию (если таковая вообще была) отечественного официального хроникерства конца ХХ века, от Генде-Роте до Величкина. Но едва ли много кто среди публики будет способен к двум выставкам фоторепортажей отнестись как к выставкам собственно фоторепортажей.
Впрочем, почему «едва ли кто»? Много вас с тех пор народилось.
Выставка посвящена во многом не фигуре первого и последнего президента СССР, а его времени, этой самой "Perestroike".
Экспозиция хорошая, атмосферная я бы даже сказал, в доступности для прочтения имеются пару газет времени перестройки и видеоматериал того же периода.
Единственное, что настораживает - отсутствие гардероба, вернее формально он присутствует, но в его услугах нам было отказано. "Гардероб для посетителей выставки меда(которая проходит по соседству)" - сказала одна из гардеробщиц. Пожалуй, это единственный неприятный момент, произошедший во время посещения "Михаил Горбачев. Perestroika"
Михаил Сергеевич безусловно человек искусства. То что он показывает гораздо важнее того что он говорит. И эта выставка ещё раз это подтверждает. И это правда. Знамя должно быть одно, но рук у человека две. Если одна рука сжимается в кулак то сжимается и другая. Любое волевое усилие встречает волевое противоусилие.
Однако и у человека и у общества должна быть сердцевина. Должно быть единое среднее, иначе идёт развал. Нет возможности быть одновременно и взрослым и ребёнком. Нет возможности жить одновременно и при коммунизме и при баях в одной и той же стране.
Точнее можно, но только если коммунисты открытым текстом признают что комунна разнородна и что в одних местах больше свободы, и должно быть больше свободы, чем в других, просто в силу разного возраста народов. Вряд ли коммунисты на это способны.
Настоящая проблема СССР была в том что естественное среднее в нём отсутствовало и могло существовать только посредством постоянных усилий воли искусственно. А быть в постоянном напряжении можно только конечное время. И когда это время заканчивается то даже у Творца нет возможности его продлить. И даже такой без преувеличения гениальный политик как Горбачёв может только сделать так чтобы то что кончается закончилось относительно безболезненно.
За что Вам, Михаил Сергеевич, огромное спасибо.
Первое, что обращает внимание, так это то, сколько людей приходит посмотреть эту выставку. Людей действительно много. Это и молодежь, и люди среднего возраста, и уже пожилые. Всех пришедших точно также можно разделить на тех, для кого события, изображенные на снимках, являются страницами из учебников истории, и тех, кто был если не прямым участником событий, то хотя бы их очевидцем. В силу своего возраста, я скорее отношу себя к первой категории, потому что время моего рождения как раз выпало на эпоху перестройки. Поэтому, по всем понятным причинам, ничего осознанного помнить об этом времени я не могу, но интерес эта тема у меня вызывает вполне живой. И не у меня одного.
Будучи подготовленной к юбилею Горбачёва собственным же фондом Михаила Сергеевича, разумеется, выставка, как и сама Перестройка, неразрывно с ним связана. Конечно, отношение к первому президенту Советского Союза в нашей стране весьма и весьма разное и неоднозначное. Но мне бы совершенно не хотелось касаться политики, как таковой, говоря об этой экспозиции. В первую, и главную очередь, она ценна именно как некий отпечаток времени, частью которого каждый из нас в некоторой степени является. А во времени этом смешались и официальные визиты и переговоры, и жизнь простых людей: сухой закон, очереди, митинги и демонстрации, собственность и гласность, и многое, многое другое. Всё это нашло своё отражение в представленных здесь фотографиях. А ещё в отрывках из телевизионных передач и новостей, журналах, газетах и книгах.
Иными словами, выставка получилась атмосферной и очень настоящей, а это самое важное. А оценку и событиям, и людям, их совершившим, как самый справедливый судья, в очередной раз поставит время.