Избранное видео из коллекции парижского городского Музея современного искусства, Musée d’Art Moderne de la Ville de Paris, — крем де ля крем, как это у них называется: двадцать экземпляров французского видеоарта. Изначально собрание живописи классического модернизма, музей, как видим, следит и за современными медиа — и, случайно или нет, «следить» в двадцати избранных случаях — это сюжет, и тема, и прием чуть не для каждого третьего. А в широком смысле — так и для всех (насколько это вообще в природе видео — «поставил на запись»).
Существуют разновидности, разумеется. Разновидности присутствуют.
Бывает анимация всякая (впрочем, никогда не свежее пяти лет, увы).
Бывает чудаковатое клипмейкерство и бывает наипрямейшая документалистика — только пафоса в ней побольше и вообще она более громоздка (три экрана «Мама, папа, я» Зинеб Седиры — мама и папа с двух экранов обстоятельно рассказывают о французских насильниках в Алжире в 50-е, на стене напротив Зинеб Седира внимательно и молча слушает; слушает и слушает, слушает и слушает — в отличие от зрителя, ей из этого зала никуда не деться).
Бывает такое видео, которое почти обои (набегающие волны в часовом «Море» Анж Леччиа — впрочем, 1991 год, практически средневековье). А бывают почти обои, которые как видео (автопортрет живого французского классика Кристиана Болтански — снимки разных лет, проецируемые на трехметровую простыню в темном зале: крупным планом физиономия сперва взрослеющего, потом постепенно стареющего и лысеющего Болтански).
Бывает, видео — это для художника самое оно. Как одежда впору. Как у Дугласа Гордона, который вообще-то британец, совсем не французский видеоарт, но, во-первых, его многоканальный «Зидан» — это про Зидана; во-вторых, снимал он все-таки с помощью Филиппа Паррено (это который «чудаковатое клипмейкерство»); в-третьих, просто формат Гордона настолько зрелищен и впечатляющ — это такое БОЛЬШОЕ современное искусство, — что отказаться, чтобы украсить им выставку, трудно; нетрудно понять кураторов.
И бывает, что видео снимает кто-нибудь, кто знаменит чем-нибудь совсем другим — это как Доминик Гонсалес-Форстер, известная теперь парком монстров в Турбинном зале Тейт-модерн; так вот, оказывается, Доминик Гонсалес-Форстер и анимацию снимала, и философскую документалистику пробовала — очень случайные, как теперь кажется, анимацию и документалистику; так что теперь, от этого автора тоже отказаться?