«Иван Чуйков — художник, чье внимание сосредоточено на проблеме соотношения между иллюзией и реальностью», — начиналась глава, посвященная Чуйкову, в классической статье «Московский романтический концептуализм» Бориса Гройса; за прошедшие тридцать с лишним лет не появилось ничего принципиально такого, что стоило бы добавить к этой характеристике. Чуйков, как и прежде, занят изучением механизмов картины как зрелища: картина, кроме того что просто есть, сама по себе, как вещь, она ведь еще и что-то изображает, так? — как по полочкам раскладывает Чуйков картинные свойства и функции; дидактичность, с которой устройство живописной иллюзии предлагается им на рассмотрение публики, выдает в Чуйкове бывшего преподавателя. Некоторая предсказуемость школьной мудрости (за тридцать с лишним лет публика, кто поумнее, эти уроки успела выучить назубок) компенсируется преподавательским умением поддержать интерес аудитории к теме, не наскучить; Чуйков расписывает свой главный сюжет и так и сяк и входит в разные нюансы, хотя бы в общем все это время речь шла об одном и том же: картина — это такая парадоксальная штука, что существует как бы в двух ипостасях одновременно и неслиянно; когда мы поддаемся живописной иллюзии и смотрим прежде всего на изображение, в этот момент мы отвлекаемся от материальной стороны картины, картины-пред-мета. И наоборот, внимание к такому банальному факту, как реальное существование картины в трех измерениях, часто лишает нас возможности продолжать наслаждаться двухмерным изображением, — на этом вот «зум-зум» Чуйков всю карьеру построил. Старинная серия «Далекое–близкое», сделанная в 1976 году для квартирной выставки, где никаких картин в действительности нет, а зрителю предлагаются только описания, выведенные каллиграфической тушью («Пейзаж. СССР, Калининская обл., Кимрский р-н, с. Селище. 3-й дом от северного угла деревни. Август, 7 часов утра. Вид на запад — юго-запад».), — концептуалистский экспромт, в этом смысле «Далекое–близкое» ничем не отличается от поздних чуйковских «Окон» (окно для Чуйкова — метафора картины, тоже парадоксальная вещь, проницаемая и непроницаемая разом). А эти поздние — от «Окон» ранних. Которых на выставке нет, но представить, как это, несложно. Ровно так же, как и всегда.