Выставка

Барт Дорса (США)

Фотограф который упорно развивал свой стиль и шел только своим путем.
Побольше бы таких выставок настоящей фотографии в Москве.

Выставка оставила гнетущее впечатление. Вообще не очень люблю темноту, а тут - в темном помещении со стен на меня смотрели болезненно худые, вызывающие что-то похожее на страх девы, являющиеся, вероятно, олицетворением населяющих подсознание фотографа тараканов)) «Deep inside my dollhouse» - так называется эта выставка на языке автора – незаурядного, видимо, человека, если судить по фрагментам приведенной на стене галереи биографии. Он побывал и в Исландии, и на Тибете (молился с монахами), и с какими-то сестрами-близнецами обручился (хотя непонятно вообще, к чему это было сообщать)… Только, наверное, не очень все это помогло ему продвинуться на пути к Просветлению, раз работы его не оставляют в душе светлых ощущений…
Да, оригинальная редкая техника и технология (пластины, на которых делаются снимки, обрабатываются целым комлепксом химикатов, в том числе, ядов и кислот), да, красивая работа с тенью и светом (но достаточно простая и однообразная), но – не «зацепило» почему-то совершенно. Хотя сама атмосфера позабавила – все эти выныривающие из темноты выразительно-белые лица, в полной темноте и тишине… Впрочем, не совсем в полной – под завязку откуда-то с верхних этажей проникли бравурные звуки фортепьяно. И это показалось сигналом с корабля Света на наш готичный островок «кукольно-домного» подсознания :)
P.S.: а еще мне подпортили впечатление от просмотра совершенно жуткие тетеньки, которые сначала с полчаса гневно обсуждали меня и моих подруг, одна из которых не сразу нашла их музей (мы не смогли встретиться и дойти все вместе из-за «фубольных» пробок), угрожая закрыть кассу и не впустить последнюю девочку (кстати, вход в галерею – до 19.15, имейте в виду), а потом бродили за нами по пятам, не зная, к чему и придраться…

Я стою посреди большой темной-темной комнаты. Не считая ведущую наверх лестницу, припорошенную желтым светом, здесь есть то, с помощью чего можно ориентироваться в пространстве. На стенах, обитых, кажется, черной тканью, в громоздких старинных рамах светятся черно-белые снимки, размером где-то 15х20 сантиметров. Медленными шагами я ступаю вперед, поначалу пластины с запечатленными на них женщинами, с разводами по краям, кажется, сияют изнутри, но на самом деле на них сверху действует направленный свет. Запрокинь голову и увидишь потоки конусообразного цвета, в котором как по спирали кружатся пылинки побольше и поменьше. Женщины, что смотрят на тебя с фотографий, выглядят таким изящными и пугающими, они будто измучены, но все равно красивы. Эту красоту делает особая атмосфера, которой автор достиг с помощью мокроколлодиевого фотографирования.
Выставка «В глубине моего кукольного дома» - это работы американского фотографа Барта Дорса, снимающего по старинной технологии коллотипии, придуманной в XIX веке. Используя металлическую или стеклянную пластину в качестве основы, фотограф наносит на нее эмульсию и опускает пластину в емкость с нитратом серебра. Взаимодействие нитрата серебра с солями в составе эмульсии делают пластину чувствительной к свету. Светочувствительная пластина помещается в деревянную камеру и на несколько секунд подвергается воздействию света. Для закрепления изображения необходимо нанести на него кислоту и цианид. Этот процесс возник после дагеротипии. Сейчас в мире не так уж много энтузиастов, снимающих такими замысловатыми способами, но все-таки они есть.
О существовании мокроколлодиевого фотографирования я узнала лишь в октябре, вообразите мою радость при виде афиши этой выставки, где так же была информация о том, что запланирована встреча с автором.
Барт Дорса до фотографии занимался режиссурой кино, его дебют – фильм «Здесь погребен одинокий», после он продюсировал «Невидимые», который получил приз зрительских симпатий на фестивале Британского Независимого кино. Так же за плечами Барта было музыкальное прошлое; как-то он начал снимать на цифровую камеру, но вскоре разочаровался в ее возможностях.
Когда этот мужчина появился в дверях галереи, я была приятно шокирована его внешним неординарным видом. Черный котелок, надвинутый на лоб; на плечи накинут тонкий платок того же цвета, похожий на пончо; темные джинсы, с которых свисала металлическая цепь, и темные ботинки с закругленными носами. У него были черные ногти, на пальце массивный перстень.
На самом деле, несмотря на мрачноватый внешний вид, Барт излучал тепло и доброту. Когда он отвечал на вопросы, то слегка засмущался, но это быстро прошло. Он рассказывал, что обращался и к дагеротипическому фотографированию, но нашел себя в мокроколлотипии: в этой технологии получаются те снимки, которые отражают его подсознание, как говорит сам Барт. Когда я просмотрела почти всю экспозицию, то поняла, что все разводы, следы от пальцев на стеклянных пластинах – это небрежность в нанесении растворов, но она-то делает снимки изысканными и особенными. Однако здесь много однотипных фотографий, хотя есть и прекрасные среди них. Некоторые из работ исполнены ужаса, от чего становится страшно. Есть снимки, на которых изображена такая тонкость, и на них интересно смотреть.
Автор говорил на английском языке, куратор выставки переводила. Кто-то все же задавал вопросы на английском, уж не знаю для чего. Я решила не выделываться и предпочла лингва-франка русский язык. Задала вопрос о том, много ли снимков у него не получалось, как долго он тренировался. Барту, видимо, понравился вопрос, он с живостью стал отвечать, вставляя в свою речь русские слова, что он, конечно, много пробовал, часто ничего не получалось, но теперь процент неудач сведен до минимума. Я понимала его английскую речь, но так было приятно, что он старается сказать что-то на русском, и я представила, что Барт старался для меня. Отвечая в тот вечер на вопросы, он ничего на нашем языке больше не говорил.
Фотограф показал нам опыт с реактивами, участвующими в процессе коллотипии. В это время рядом с ним стояла коробка-гормошка, при помощи которой были сняты все представленные здесь снимки. Нужно добавить, что при входе в галерею висело несколько увеличенных фотографий – отсканированные с большим трудом стеклянные пластины Барта Дорса. Что сказать, организаторы Московского музея современного искусства постарались на славу, комар носа не подточит или, как говорят американцы “there are no flies on”!

Не обычная (для XXI века) технология, соли, серебро, кислота... Хорошо подобранные модели. Больше всего понравилась девушка с пирсингом, выставленная на втором этаже, ей посвящена целая стена. Вроде бы одно и то же лицо и мимика не меняется, но каждая фотография как будто запечатлела разных людей... На противоположной стене, в глубине зала, танцующая девушка. Это действительно танец. Фотограф прекрасный!
Не очень понравились изображения фигур/частей фигур...