Выставка

Никита Тимошенко

Если кто полагает, что искусство должно следовать идеалам добра и красоты, тому будет трудно перед живописью Никиты Тимошенко. Которая ничего такого себе не полагает и живописью себя не считает, кажется. Если кто подумает, будто живопись, вообще искусство, должны хотя бы эмоции какие-то вызывать — он опять пальцем в небо. Вот искусство, не требующее никаких эмоций извне. Что касается автора, тот заинтересован театром собственных переживаний. Он не связывается ни с какой школой, не оперирует ни только предметными, ни абстрактными мотивами; какие-то из мотивов мо­гут показаться особенно симпатичны­ми — но это опять-таки личное дело ­зрителя. Автор для собственного удовольствия — или чтобы убить время — бренькает на инструменте, берет бессвязно аккорды: не чтобы образовать гармоническую по­следовательность, а только послушать, что представляет собой это сочетание. ­Если зрителю, допустим, нравится Баския, и зритель видит, что и Тимошенко нравится Баския, — зритель, ­если он удовлетворен обстоятельством, может наслаждаться лицезрением Баскии в Тимошенко. А если он, наоборот, раздосадован, он может отвернуться туда, где ждет его геометрическая абстракция. Ну или что-­нибудь совершенно иное. В предисловии к «Где я» сообщается о «творческой эволюции автора… от неоэкспрессионизма через символизм к деконструктивизму» — однако нео­экс­прессионизм, как и деконструктивизм, имеет тут не больше значения, чем эволюция почерка ­владельца в отношении к содержанию его дневника. Порой вырываются наружу как будто настоящие черти, некое ­архе­типическое зло, но и эти не буйствуют дальше, как это было сказано, ­нео­экспрес­сионизма. Если через несколько лет Тимошенко окажется серийным убийцей, следователи вряд ли что нароют тут. Мы вот проглядели участника выставки у Саатчи.