Выставка

Мавзолей бунта

Анатолий Осмоловский — в прошлом радикал-акционист, ныне художник-орнаменталист, лауреат премии Кандинско­го, участник кассельской «Документы», обладатель кучи всяких званий и регалий. Но этого Осмоловскому мало — он еще и куратор. Что в принципе тоже не так уж и занимательно — по сравнению с тем, насколько Осмоловский любит говорить. Пресс-релизы, написанные художником, выдают радость от самого факта сложения слов в фразы, интервью он дает по нескольку часов кряду, а в свободное время, презрев основной род деятельности, преподает теорию искусства.

Своим студентам Анатолий объясня­ет, что художники последних десятилетий подменили мысль активностью. Задача молодых — отказаться от этого ложного пути, вернувшись к истокам. «Произ­ведение начинается с замысла. Продолжается как система четко спланированных действий и заканчивается артефактом, наполненным смыслом. И здесь мы становимся свидетелями бунта, бунта нового поколения художников против аморфного и бездумного активизма», — сообщает Осмоловский. Кроме того, произведение должно создавать «незримую дистанцию между зрителем и собой» — так действует произведение культовое или сакральное, например, хлеба-иконостасы самого Осмоловского. Художники, развивающие эти принципы, объединены лектором-ку­ратором в новое арт-направление — «ауратизм». Его формируют десять молодых художников (самые известные — Давид Тер-Оганьян, Александра Галкина, Роман Эсс) из числа слушателей Осмоловского: именно их произведения выставлены в фонде «Стелла» под названием «Мав­золей бунта».

Объемные формы из книжных страниц, башни-инсталляции из грязной посуды, линейные орнаменты и хороводы человечков на капоте машины — так выглядят ауратические творения. Минимум ручного труда, красивые формы, орнаментальный мотив повтора — все это очень интересно и очень напоминает творчество самого Осмоловского. Только Осмоловский мастер поговорить, потому его несколько дизайнерские произведения всегда полны важными смыслами и скры­тыми подтекстами, тогда как работы большинства ауратистов — голый формализм.