Выставка

Петр Швецов

И вот еще история про живопись. Петр Швецов, уязвленный, что его чтут славным рисовальщиком — только рисовальщиком? — сделал специально живописную вещь. По-швецовски не сдерживался: в галерее открылся еще и второй этаж? Боже, зачем вы не сказали Швецо­ву, что открылся еще и третий? Швецов, подумав о комплименте публике, сделал «Болота». Вдохновлялся учебником академика Сукачева ­«Болота, их образование, развитие и свойства» — в итоге в названии остались только «Болота». Зная Швецова и его наклонность нагромоздить, будто цирковой эквилибрист, чего-нибудь сверху к вящему эффекту, козырнуть «а вот вам, и вот, и сверху еще» — можно предположить, что кроме живописи он наложит чего-нибудь: рисунки по кафелю, объекты из чучел и т.д.; устоит ли? Картины с болотами уже текут фактурой — там не только живопись, но и эпоксидная смола и т.д. и т.п., мохнатая фактура диапазоном от ­замшелости до волосатости (в ход идут такие методы оживить поверхность, как старая магнитофонная пленка, — Швецов говорит, там Высоцкий; что-нибудь типа «Жил да был козел, роги длинные»).