Выставка

«Портрет Гране» Энгра из Музея Гране в Экс-ан-Провансе. Из цикла «Шедевры музеев мира в Эрмитаже»

Это портрет друга, и неизъяснима в словах теплота, источаемая, в общем, очень по тогдашней моде романтическим образом, или раннеромантическим, не придирайтесь: этот завиток локона, эти грозовые облака, порывистый, но притом мягкий, классичный разворот фигуры. «Портрет Гране» в зале 331 оказался ­напротив портрета графа Гурьева, русского посла в Риме и Неаполе, — ну вот и сравнивайте, что такое Энгр по заказу и что такое Энгр от души. Энгр и Гране учились вместе в мастерской у Давида; вместе потом оказались в Италии: Гра­не — потому что переехал туда, а Энгр — потому что получил римскую стипендию; это как раз Квиринальский дворец на заднем плане. Рядом с папкой с надписью «Graиet» — N именно так, наоборот, — значится и подпись самого Энгра, отчего думают, что Гране поучаствовал и в самой картине — например, будучи известным мастером интерьерных сцен, написал архитектуру, тот самый Квиринальский дворец. В Эрмитаже есть несколько Гране, и в том числе самый успешный его сюжет, тиражированный им неоднократно, — «Внутренний вид хоров в церкви капуцинского монастыря на пло­­щади Барберини в Риме», — постмодернизм, как сейчас выразились бы, когда в сцене монашеской молитвы присут­ствует непонятный кот на переднем плане и справа входит сам Гране с папкой в руках — не той ли? Кроме относительной затейливости сюжета больше живости там нет никакой; он всегда как будто под чужим впечатлением, этот Гране, все боль­ше малые голландцы в голове — хочется чего-то не меньше малых голландцев. Но и не больше. Вот бы заполучить одновременно из Лувра практически пар­­ный к портрету Гране Энгра портрет Энгра работы Гране — когда в голове был определенно Энгр, хотелось не хуже Энгра, но вышло холоднее, скучнее; а кажется-то теперь, что это Энгр — в сюртучке, с алой нашивкой на лацкане, с ­поблес­кивающей цепочкой брегета, — что это он, а не Гране, скучен и несколько ­высокомерен.