Миссия Михаила Шварцмана с отложенным эффектом. Он был скорее учителем и философом, нежели художником на потребу дня. Хотя и этой потребой Шварцман совсем не брезговал, занимаясь промышленной графикой аж с конца 50-х. Даже школу свою основал, где обучал принципам знаково-стилистической унификации промышленных изделий (понятия графического дизайна тогда еще не существовало), что для СССР являлось абсолютным новшеством. Работая без выходных и пестуя учеников, Шварцман был далек от богемной жизни и не входил ни в Союз художников, ни в нонконформистские объединения. «Ему подражали, его цитировали, спрашивали и побаивались его мнения», но первая выставка шварцмановских иератур случилась лишь в 1994 году в Третьяковской галерее. Об иературах отдельно: параллельно с графикой Шварцман много лет занимался станковой живописью, выработав свой собственный стиль иератизма (производя этот термин от древнегреческого hieros – "священный"). «Человек в жизни своей творит икону себя и перед лицом смерти он оставляет иконный след себя во гробе» - говорил художник. Как икона есть не изображение Бога, но его живое явление, так и иературы Шварцмана – это след человека. Фронтальные лики людей с застывшим взглядом весьма условны, но несут в себе неодолимую духовную концентрацию. Эти лики – знаки особого языка образов, который позволяет художнику обращаться напрямую к душе, минуя перцепцию, всегда чем-то обусловленную.