Выставка

Яков Каждан

«Все нужно делать исключительно вручную — машинное шитье рвет материал. Рисуешь выкройку, складываешь вместе четыре листа, подгибаешь края и подшиваешь. В результате нечеловеческих усилий получаешь одну-единственную деталь», — рассказывает старательный художник Яша Каждан. Это теперь, играя рекламными образами, он усыпляет публику вращающимися логотипами, а когда-то все было иначе. Яша работал не с буквами, не со словами и не с текстом, а с белой подложкой, чистой матрицей, первичным элементом — бумагой. Материал увлек Каждана на целых пять лет: он покрывал его текстом, ел и жег, но закрыть тему никак не получалось, пока однажды Яша не придумал снять фильм-эпилог. Фильм получил название «Дохлая кошка» и послужил поводом к выставке-ретроспективе, охватывающей весь бумажный период художника. Выставка, кстати, носит имя «233°C» — это эквивалент 451°F, температуры горения пресловутого материала.

Итак, год 1998-й. Британский скульптор и дизайнер Эндрю Логан устраивает в Лондоне показ «Альтернативная мисс мира». Чтобы попасть на это шоу, необходимо быть художником и иметь в активе какие-то произведения. Обе проблемы Яша решает тремя полиграфическими платьями, которые получают на выезде из России штамп «Художественной ценности не имеет». Год 1999-й, перформанс «Золотая интродукция к балету «Голем». Одиннадцать человек в огромных, размером с комнату, костюмах осуществляют некий торжественный, таинственный ритуал — якобы это сценарий для спектакля, который так и не был поставлен. Год 2000-й, художница Ксения Перетрухина, непременная участница Яшиных перформансов, решает реконструировать Татлина. «От его произведений ведь ничего не осталось, даже в музеях одни реконструкции, вот и мы решили сделать свою», — говорит Каждан. Объектом реконструкции стали «нормаль-одежда», «крыломах» и, естественно, «башня», превращенная художниками в коробку со сборным конструктором. Год 2001-й, «Прохождение через текст». Основа проекта — книга Бытия. Чтобы продраться через текст, нужно его освоить — вот и осваивали. Переписывали «Книгу Руфь» на шлейфе платья. Раздавали зрителям листовки с божественным писанием. Покрывали словом Божиим человеческие тела.

Год 2002-й, а что если все сжечь? Когда имеешь дело с бумагой, опасность возгорания всегда витает в воздухе, так почему бы не сделать это самому, подумал художник. И сжег — правда, не сразу, а только в 2008-м во время съемок финальной сцены «Дохлой кошки», которой все и закончилось.

Итог: гигантская выставка, биографический проект, попытка разложить по полочкам прошлое и реконструировать время. Тогда, в конце 90-х, Каждан с друзьями пытался найти новый изобразительный язык — нечто на грани экспериментального театра и искусства перформанса. Язык был найден, но за давностью лет обратился в пепел. Новый Каждан овладел иной лингвистикой, балансирующей на грани кино и видеоискусства, а от прошлого остались лишь записи, фотографии, редкие артефакты и память: «Все нужно делать исключительно вручную — машинное шитье рвет материал».