Выставка

Илья Гапонов, Кирил Котешов

Полный деисусный чин, Христос Пантократор в окружении апостолов и ангелов, — но без самого Христа. И все предстоящие, от апостолов до ангелов, обращаются неведомо к кому. Масштабные, под потолок, изображения сплошь будто заляпаны белой краской: Гапонов говорит, если выключить обычный свет и включить флуоресцентные лампы, пятна превратятся в хлопья снега. А сами изображения станут практически невидимыми. Отсюда — сложносоставный заголовок «Пасхальный снег. Последний снег. Снежность. Пыль и снег», больше похожий на тезисы какой-нибудь особенно мощной и образной речи на открытии какого-нибудь памятника. Гапонов с Котешовым — дипломированные монументалисты, так что им сам бог велел приделывать такие вот велеречивые заголовки. Объем — в том числе и речей — для монументального искусства характеристика первостепенная. Знаете, как это в глазах монументалиста: все, что меньше двух метров в квадрате, считай, ничто. Чтобы вообразить, как это — быть в глазах именно этих монументалистов, — добавим, что в сходной технике Гапонов уже делал прежде крупномасштабные портреты металлургов и горняков. Которых часто видел в детстве, потому что (как и Котешов) вырос в Кемерове, и справедливо считает чуть не святыми. Гапонов серьезен — может быть, даже слишком серьезен, если учесть, что ему всего 26 лет. Когда-то, еще студентом Кемеровского художественного училища, он помогал расписывать кузбасские храмы. И до сих пор, если взять концептуалистские проекты с Путиным на полотенцах, или героев-комсомольцев в розочках, или портреты горняков, — Гапонов, в общем, всегда об одном и том же. О подлинной или мнимой, никем не замечаемой или наскоро состряпанной напоказ святости. И о своих кемеровских корнях: Гапонов использует, например, в живописи «Кузбасслак», своеобразный аналог битума, при изготовлении которого нефтепродукты заменяют угольной пылью. Вот и пыль в названии. Интересная метаморфоза с пылью: вроде бы страшный сон для потенциального создателя памятников. Но как останки превращаются в мощи, так и пыль, если знаешь, что это за пыль, — обретает особую ценность. А снег… Ну, черт с ним, снег растает.