Выставка

Гексин Сипахиоглу

Трудно найти более удачное место для проведения подобной выставки. «Винзавод» как форпост юных модников и интеллектуалов всех мастей как нельзя лучше подходит для размещения смотровой площадки с видом на «прекрасные шестидесятые».

Выставочный зал во многом и напоминает старый кинотеатр, в котором крутят черно-белую документалистику. Первый из проступающих из полутьмы прямоугольников ей, впрочем, и является. Это словно пограничная стадия от окружающей реальности к далекой повседневности 1968 года: вы погружаетесь в мир звуков, лозунгов, песен и стука полицейских дубинок. Майская какофония сопровождает всю «дорогу» по пути от одного парижского перекрестка к другому, от переполненных Елисейских полей до аудиторий Сорбонны. И всё время, вместе с фотографом, вы оказываетесь в самой гуще событий: вот в вас летят камни манифестантов, вот мимо вас с каменными лицами марширует полицейское подразделение, вот на ваш окрик обернулся выступающий перед огромным залом лидер студентов Даниель Кон-Бенди.

События тех дней настолько «живые» по своей сути, что не могут оставить беспристрастным почти никого — что уж говорить о многочисленных молодых посетителях, невольно сравнивающих себя с героями фотохроники. И в этот-то момент самоотождествления и ловят вас организаторы, останавливая на пути фантазирования и предъявляя несколько иную точку зрения на происходящее. Все эти майские события — не более, чем игра, а участники — дети, самозабвенно играющие в «революцию». Это определение сквозит почти во всех сопроводительных текстах, перемежающих ряд фотографий. Взрослые восхищаются своими дурашливыми и проказливыми чадами, но в нужный момент зовут обедать и спешно собирают разбросанные куклы — а именно так выглядят разнаряженные гипсовые бюсты ученых мужей, выкинутые из аудиторий. Что тогда, что теперь они достаточно хорошо знают все детские привычки: и желание помодничать и побунтовать, и неразлучность с любимыми игрушками: под каждой фотографией есть ненавязчивая табличка с номером, на который можно отправить смс в поддержку понравившейся работы.

Этот майский цикл стал для молодого турецкого фотографа своего рода инициацией, пропуском на передовицы ведущих изданий, в «большой мир» профессии. В этом судьба его совпадает с судьбой его героев: баррикады и ссадины были первым их шагом на пути ко вполне успешным карьерам. «Жертвами системы» они так и не стали, как не стал военным корреспондентом Гёксин Сипахиоглу. Новым героям нового столетия, любящих поиграть то в революционеров, то в сталкеров, бредущих в разноцветных кедах от одного ретро-индустриального павильона «Винзавода», остаётся только поучиться подходу к делу. Двадцатый век показал, что мечта пользуется наибольшим коммерческим успехом.