Выставка

Юрий Александров

Это особое удовольствие — звонить в галерею и спрашивать: «Вас беспокоят из «Афиши», у вас выставляется х…й моржовый? И когда? А он большой? Фотографию не пришлете?» А ведь реальный моржовый os penis, покрытый резьбой, — это еще не непристойность. Или Александров — не Александров. Набитая рука: точные, плавные линии, четкий силуэт — ни дать ни взять наглядное пособие, образовательный плакат, чей жесткий схематичный рисунок Александров любит до страсти. Александров, прошедший многолетнюю школу книжной иллюстрации и в 1970–80-х, кстати, в издательстве «Просвещение» оформлявший буквари для народов Крайнего Севера и Дальнего Востока, рисует тоже нечто вроде учебника, но по очень странному предмету. Как будто художник собирался в одиночку создать это самое современное искусство Чукотки — вот как русские колонисты некогда создавали (вернее, принесли и велели выучить) чукотскую письменность, литературу и тому подобное. Но в какой-то момент в беспросветной ночи из-за отсутствия в поле зрения самок кого-либо, кроме моржа и лемминга, у творца поехала крыша — и все женские персонажи его внутренней Чукотки получили в руки по фаллоимитатору, а мужские — гм, мужские вообще ведут себя дико.

Одной этнопорнографией «Современное искусство Чукотки» не оканчивается, Александров действительно на ровном месте придумывает и мифопоэтический, и изобразительный язык для целого народа, снабжая наглядное пособие артефактами (чего стоит одна только самодельная кухлянка для шамана — украшенная почти супрематическими гравюрами), разбавляя настоящими объектами с Чукотки. Кусочки моржовой кости с резными надписями почему-то на иврите (включая ту самую кость пениса), богатырша Мэрген и великан Япа, их орудия, причиндалы и атрибуты — да, атрибутами, наверное, можно это называть — все вместе составляют какой-то реквизит не то сновидения, не то спектакля, генно-модифицированного скабрезного анекдота, выращенного до размеров полнокровно эрегированного мифа. Возвращается чукча из командировки — а тут такое.