Выставка

Оскар Нимейер

Бразильскому архитектору Оскару Нимейеру в этом году исполнилось сто, он уже стар и плохо видит, но все еще рисует (принципиально от руки) и все еще левый, и в Америку его все еще не пускают (уже лет 30). За коммунистические взгляды его когда-то выслали из родной страны — отчего-то он выбрал Париж, хотя самое место ему было в Москве. В 1988-м ему вручили высшую архитектурную награду — Притцкеровскую премию, но он больше гордится Ленинской, полученной еще в 60-х «за укрепление мира и дружбы между народами». При этом вечный друг Советского Союза в Союзе так ничего и не построил. Теперь к столетию открывается ретроспектива в Москве — уже совсем не советской, не ленинской, не левой.

Нимейер — последний из великих архитекторов XX века. Работать начинал еще с Ле Корбюзье — помогал строить в Рио Министерство просвещения и здравоохранения. Затем они вместе строили здание ООН, но уже по проекту бразильца.

Нимейер быстро отошел от прямых углов и конструкций функционализма, перейдя к плавным кривым и сложным формам. Для него архитектура — прежде всего прекрасная фантазия, а уже потом функциональное сооружение. Отсюда храмы под землей и здания Национального конгресса в Бразилиа в виде блюдец. Апогеем карьеры архитектора стал футуристический город Бразилиа, построенный в 60-е по велению и хотению президента Бразилии Жуселину Кубичека всего за несколько лет. Город построен из железобетона, что по нынешнем временам с точки зрения техники — просто детский лепет, но при этом город Бразилиа — все еще за гранью человеческого восприятия. Столица, в которой не могут жить люди, потому что попросту негде, город, созданный исключительно для работы, — как архитектурный, так и социальный эксперимент, надежд особо не оправдавший. У города после строительства образовался долг в два миллиарда долларов, а у архитектора — длительный застой в карьере и ссора с правительством. Невероятно востребованный в 60-е, он был забыт в эпоху постмодернизма, когда его постройки казались чересчур наивными. В конце 90-х в Бразилиа построили библиотеку и музей — еще по старым проектам Нимейера; так архитектурный мир узнал, что бразилец все еще жив и функционирует. Его постройки теперь нечто вроде аттракциона. «Недавно завершена постройка последователя и современника Ле Корбюзье» — звучит круто, да и выглядит неплохо. Скажем, Музей современного искусства в Нитерое ничем не уступает Гуггенхайму Фрэнка Гери (разве что вблизи и на ощупь понятно — архаизм). Достойна восхищения и сама жизнь Нимейера — дожил до ста лет, создал собственный архитектурный стиль, год назад женился — звучит круто?

Пирамидные и чашеобразные объемы, гнутые колонны и криволинейные очертания некогда казались слишком смелыми, даже опасными. Из одних стран Нимейера гнали, в другие не пускали — боялись. Это ли не высшее признание для архитектора? В МУАРе выставлены тексты, фотографии, проекты и рисунки; что во всем этом было страшного — для человека, пришедшего на выставку, непонятно: такие милые романтичные домики. Хотя, конечно, работы Нимейера выглядят так лишь по контрасту с перевернутыми небоскребами Захи Хадид, расползающейся архитектурой Ларса Спёйбрука, прозрачными пузырями Эрика Мосса. В России же нет ни первого, ни второго, да и третьего не будет. И бесконечно жаль, что коммунистические вожди, не подсуетившись вовремя, лишили страну архитектуры своего вечного друга — Оскара Нимейера.