Выставка

Это не еда

Игорь Пальмин и Алена Кирцова приготовили рисовый пудинг. Ирина Нахова — курицу. Шабельников — торт с кремовым Лениным в сладком гробу. Татьяна Либерман — разрезанную пополам дыню. Куратор Ольга Лопухова припасла на зиму и АЕСов, и «Синих носов», и Шутова, и Тишкова, и Ройтера, и еще массу всякого. Работы поданы в двух небольших залах фонда «Эра»: одни в виде огромной видеопроекции; другие — как объекты на подиумах; третьи — в рамочке за стеклом, как документация. Если кто-то еще не догадался, это выставка о nature morte (точнее, о ее продуктовой части) и понимании этой натуры самыми что ни на есть актуальными художниками.

Далее, вероятно, можно было бы порассуждать о роли еды в искусстве, начиная прямо от наскальной живописи, но соловья баснями не кормят. Вспомним лишь слова искусствоведа Ирины Даниловой: «Мир натюрморта — это мир искусственной реальности, в той или иной мере преображенной человеком… Всякий натюрморт содержит в себе некоторое сообщение: сознательно составленную криптограмму или неосознанно оставленный след». Нынешнее место еды в искусстве — это больше чем искусственная реальность: еда перерастает картину, выпрыгивает из нее, ее можно потрогать, понюхать, полизать — или тупо считать с этикеток художественное послание. АЕСы высказываются о «еде и геополитике», Воронцов о «еде и жизненных трудностях», Перетрухина о «еде и рекламе», Ройтер о «еде и рефлексии». Только трикстеры Мизин и Шабуров приготовили проект без социальных и концептуальных подоплек — «Еда и тяп-ляп», эдакие минималистские объекты, отсылающие к истории искусств: есть, например, съедобный супрематизм — из колбасы, хлеба и всего, что попалось под руку.

Куратор Лопухова не требовала от художников новых произведений, а лишь заботливо собрала уже существующие (сначала на своей кухне, затем в залах фонда «Эра»). Но, в общем, новые они или старые — значения не имеет: можно спорить о смерти картины, но эта тема, этот конкретный сюжет никогда не устареет. Художники всегда будут думать о «мертвой природе» и показывать себя через нее. Нарисован ли торт, выставлен ли в натуре или просто сфотографирован и съеден — все равно, в некотором роде, это портрет самого художника: я есть что я ем.