Выставка

Америка сегодня

Если переводить «USA Today» не как «Америка сегодня», а как «Комсомольская правда», «Известия» или «Труд» («Труд» — прекрасное название для выставки), — если понимать название «USA Today» так, то «выбор Чарлза Саатчи» покажется особенно насмешливым. Выжигание по дереву, рисунки фломастером, сперма в качестве материала произведения, равно как и шоколад… Детский сад, ей-богу. Этот выбор Саатчи, прошлогодняя выставка в Королевской академии искусств в Лондоне, был подкорректирован под Эрмитаж — пришлось отказаться примерно от половины; если кому-то нравился замерзающий во льду посреди зала олень Эрика Свансона, то Свансона он не увидит. Так что к выбору Саатчи следует уточнить, что это еще и выбор Эрмитажа. Потеряли мы в чем-то (кроме оленя, разумеется)? Ну где-то вполовину примерно и потеряли. Но в целом впечатление не испорчено. Это как от газеты захватить лишь часть.

Два положительных момента. Во-первых, американского искусства, как его всегда предвкушали — с уважением, с представлением о некой земле беловодской, где все наконец-то правильно, по правилам всех утопий, — такого искусства не существует. Есть хорошие живописцы (и у нас есть живописцы), есть остроумные шутники (есть), есть какая-то незнакомая нам пластика, какие-то технологические штучки, перед которыми наши художники могут цокнуть языком, — но кто они такие, эти наши художники. Все оттого, что культуры поливинилхлорида у нас действительно маловато (есть нанотехнологии). И нам наконец можно успокоиться. Америка производит довольно традиционную — для галериста, в галерею — визуальную продукцию: картины, шелкография, поливинилхлоридные коллажи, фломастером вот рисуем (преследует, конечно, мысль, сколько ушло фломастеров на эту шутку, и получается как-то глупо, не так смешно), сперма имеется (Эрмитаж не смог подписать технику изготовления двух объектов Теренса Коха, где присутствуют артистические молофья и говно). Но вся эта визуальность отнюдь не производит того впечатления, что мифы о земле беловодской. Это все может быть эффектно («Поэма о любви» Адама Цвияновича по мотивам как будто последней сцены, со взрывом, в «Забриски-Пойнт»), но это уже было; «Труд» — определенно, очень подходящее название.

Второй положительный момент — стало еще ясней, еще наглядней, что надо что-то делать с Эрмитажем. Это очень любопытно — как современное искусство не годится для залов Эрмитажа; точнее, для коридоров нынешнего Главного штаба. Засунутый поперек прохода «Особый объект» Стива Родса — это, в общем, так же смешно, как и змея Родса, проглотившая несоразмерный брусок, возможно, минималистическую скульптуру какого-нибудь классика типа Доналда Джадда, но все же ставить объект вот так вот, как неудобную коробку в коридоре, — это не выход.