Выставка

Жан Батист Симеон Шарден

В серии «Шедевры музеев мира» — где эрмитажная публика имеет возможность видеть главным образом бывшие эрмитажные шедевры, доставшиеся «музеям мира» в ходе распродаж в начале 1930-х, — показывают еще один бывший эрмитажный шедевр. И снова — из Вашингтонской национальной галереи, возникшей на деньги Эндрю Меллона. Снова — вещь из коллекции Меллона, добровольно переданной им в дар Национальной галерее. О «добровольно» и про «дар» есть известное сомнение: Меллон, будучи министром финансов, создал столько возможностей ухода от налогов для владельцев крупных состояний, что в первый же год президентства Франклина Рузвельта министра поперли (благовидно, впрочем, сперва отправив на полгода послом в Великобританию) и что сам Рузвельт дал Меллону рекомендацию проспонсировать какое-нибудь общеполезное мероприятие — да вот хотя бы галерею в североамериканской столице, чтобы выйти из воды сухим, а не то… Меллон отдал коллекцию, теперь составляющую главную славу вашингтонского собрания; на свои же построил псевдоклассицистское здание в Вашингтоне, недалеко от тамошнего Капитолия; умер незадолго до открытия музея, которому завещал не присуждать свое имя, и до окончания длительного судебного процесса, известного как «Дело о налогах Меллона». Закончившегося, к слову, счастливо для наследства, включавшего крупнейшие капиталы в нефтяной и металлургической промышленности. Жадность Меллона чуть не сгубила; собственно эрмитажные вещи, оформленные как пожертвования в благотворительный фонд, были ни при чем — русские продают свое, им же хуже, но Меллону грозили вспомнить двурушничество с поставками советской марганцевой руды, до эрмитажных сделок томившейся из-за эмбарго в портах Грузии; да и вообще история с покупкой Рафаэлей и Рембрандтов параллельно с запретом советских спичек из-за того, что на лесозаготовках используется труд заключенных, — все это выглядело как-то сомнительно. Притом Эрмитаж в большой торговле еще дешево отделался. Кабы не отставка Меллона, ушли б и «Юдифь» Джорджоне, и оба эрмитажных Леонардо, «Мадонна Литта» и «Мадонна Бенуа». Шел разговор только о цене; Меллон еще торговался…

«Поклонение волхвов» Боттичелли (тут бы ставить восклицательные знаки всякий раз), «Благовещение» Ван Эйка (привозили в Эрмитаж десять лет назад), два Рафаэля («Мадонна Альба» приезжала в 2004 году), Тициан (был в 2002-м), два Хальса, четыре Ван Дейка, Веласкес, Веронезе, Перуджино, пара Рембрандтов — речь только о купленном Меллоном: возить это займет значительно большее время, нежели имевшаяся в начале 1930-х энергичная распродажа.

И все-таки теперь вот Шарден. Где-то между ранним и зрелым Шарденом, ближе к зрелому; такие легкие сюжеты тогда часто увлекали его, только «Карточных домиков» известно четыре варианта. Тот, что считается нынче первым, из Лондонской национальной галереи, был показан на парижском Салоне в 1741 году под названием «Сын мсье Ле Нуара, забавляющийся постройкой карточного домика» (сын мебельщика Ле Нуара, друга Шардена, судя по всему, служил моделью не только для известных «Карточных домиков», но и для схожих по композиции либо по созерцательному настроению «Мыльных пузырей» или «Юных художников», также существующих в нескольких вариантах). Эта аллегория пользовалась популярностью еще в XVII веке; вроде бы у Шардена была старая голландская гравюра с тем же сюжетом. Когда в 1743 году была напечатана гравюра уже с шарденовского «Карточного домика», к вящей вразумительности внизу значилась наставительная подпись: «Что надежнее — твои планы на будущее или твой карточный домик?».