Выставка

Михаил Хазин

Сразу за Шимоном Окштейном — Михаил Хазин. Это какая-то особая триба, одесские эмигранты; позвать еще Вадика Гринберга, была б полная, как выражаются художники, картина. Ну да Гринберг человек деятельный и пробивной, может, и сам как-нибудь доберется до Русского музея. Сейчас же — Хазин. При разных прочих условиях — происхождение, образование, предпочтения в смысле манеры и жанра — биографии авторов, где Одесса упоминалась хотя бы пунктом, странным образом начинают походить друг на друга как родные сестры. Как и Окштейн, чью причудливую скачкообразную эволюцию можно наблюдать в Мраморном дворце до 26 сентября, Хазин с легкостью меняет религиозный полусюр-полуфигуратив на эротику, вдруг бросает абстракцию ради концептуалистских штучек (пейзажи его напоминают приемы Ивана Чуйкова, а еще чем-то это бывает похоже на старшего Гороховского — но чисто случайное сходство, разумеется), а концептуалистские штучки так же легко отменяются из-за академичнейшего какого-нибудь натюрморта. Было б это каждый раз новое откровение, так нет.