Выставка в Москве

Зорикто Доржиев. Лоскутный человек

Пятьдесят шесть лет назад американский социолог Элвин Тоффлер обещал человечеству футур-шок как реакцию на резкое изменение жизни под воздействием стремительного роста технологий. Сейчас, когда количество информации в мире ежегодно возрастает на 30%, его могут почувствовать все, у кого есть смартфон. Персональная выставка Зорикто Доржиева «Лоскутный человек» — это трансляция впечатлений художника от нового дивного мира, в котором на виду у всех стирается граница между фактом и вымыслом, частным и публичным, внешним и внутренним. Зорикто как всякий человек, может испытывать растерянность перед лавиной белого информационного шума - этого неиссякаемого водопада нарративов и мемов, из которого трудно уловить какую-то цельную картину мира, но как художник он в некотором смысле лучше подготовлен, потому что всегда обитал на границе между фактом и вымыслом, частным и публичным, внешним и внутренним. К тому же он чувствует, что утрачиваемая на глазах цельность не более реальна, чем преходящий ей на смену хаос из фрагментов, подлинность и происхождение которых почти ни у кого нет времени и желания выяснять. Это все один и тот же старый добрый покров майи. Это видимость, которая одновременно скрывает истинную природу мира и дает ей возможность проявиться в бесчисленном количестве образов. Майю часто путают с иллюзией, будто это какой-то обман зрения, как мираж в пустыне. Покров майи не ложен, а изменчив и преходящ, как облака или морские волны. Именно бренность мира излучает красоту, вызывающую самые разные чувства от меланхолии до эйфории. Выставка «Лоскутный человек» — это своеобразный лабиринт, в котором огромные изображения лиц воображаемых людей, похожие на фантастические пейзажи или закодированные порталы в другие измерения, соседствуют с авантюрными сюжетами из пока нерассказанных городских легенд и неснятых аниме в виде картин, скульптур, диджитал-объектов и граффити. Из любых лоскутов и даже случайных обрывков, остающихся от повседневности и воображения, искусства и масс-медиа, снов и памяти у художника получается цельное полотно, потому что его зрение имеет свойство исцелять мир. Такое же свойство может обнаружить у себя любой внимательный зритель.