«Станция одиннадцать» — сериал про постапокалипсис, который разобьет вам сердце и соберет его обратно

Во время театрального представления «Короля Лира» в Чикаго знаменитый голливудский актер Артур Линдер (Гаэль Гарсия Берналь) получает сердечный приступ и умирает прямо на сцене. В этот же день планету накрывает волна смертельного гриппа, который стирает привычную нам цивилизацию за несколько недель. Эти два происшествия связывают судьбы двух людей: журналиста Дживана (Химеш Пател) и маленькой артистки Кирстен (Матильда Лоулер), которые укрываются от эпидемии в квартире брата Дживана Фрэнка (Набхаан Ризван).

Двадцать лет спустя повзрослевшая Кирстен (Макензи Дэвис) путешествует по постапокалиптической Америке вместе с актерской труппой «Странствующая симфония», разыгрывающей шекспировские пьесы для разных поселений. Однажды на пути они встречают загадочного молодого мужчину (Дэниел Дзоватто) с сыном-подростком. Кирстен незнакомец кажется подозрительным, особенно когда он вдруг начинает цитировать комикс «Станция одиннадцать». Девушка свято уверена, что книга существует в единственном экземпляре — ее подарил Кирстен тот самый Артур Линдер.

Paramount Television

Этот вопрос неизбежно возникнет, поэтому расскажем сразу. Нет, авторы «Станции одиннадцать» не пытались капитализировать страх перед самым масштабным пандемическим кризисом последних десятилетий. Одноименная книга Эмили Сент-Джон Мандел вышла еще в 2014-м, через три года после «Заражения» Стивена Содерберга, еще одного произведения, вдруг обретшего актуальность из-за коронавируса. А мини-сериал от сценариста «Оставленных» Патрика Соммервиля запустили в производство еще до начала пандемии (но зато снимали уже во время нее).

Казалось, коронавирус должен убить восприятие обеих версий «Станции одиннадцать». Однако в 2020-м продажи книги взлетели. В «Станции одиннадцать» Мандел, в отличие от многих других авторов, работавших в жанре постапокалипсиса, вовсе не напирает на чувство экзистенциального ужаса перед концом света. Ее книга пронизана прагматизмом, печалью и эмпатией. Это книга о том, как цивилизация умерла, а человечность осталась. А также высказывание о том, как искусство создает обстоятельства нашей жизни, из которых, в свою очередь, рождается новое искусство. Сериал Соммервиля серьезно отходит от сюжетных линий, но сохраняет и усиливает идеи Мандел.

В формате полнометражки мысль Мандел почти наверняка превратилась бы в карамельный посыл о силе искусства. Однако у сериала есть возможность проследить, как творчество и его результаты влияют на своих многочисленных персонажей. Недаром эта история получила название в честь комикса. Некогда выражение боли одного человека (нам подробно расскажут про обстоятельства создания комиксной «Станции одиннадцать») станет точкой влияния на других людей. Например, на Кирстен, для которой книга будет не просто поводом отвлечься от своей боли, но целым миром, единственной постоянной в ее хаотичной жизни. И недаром такую большую роль в сериале играет Шекспир: в финале, когда сюжетные линии начнут сходится, «Станция одиннадцать» окажется переосмыслением «Гамлета».

Paramount Television

Чуть сложнее стала и интонация. Суховатая отстраненность прозы Мандел в адаптации превратилась в идиосинкратическую смесь из разных эмоций. Это сериал, оперирующий многими интонациями — смешной, трагичной, чудаческой, печальной, жуткой и воодушевляющей. У «Станции одиннадцать» впечатляющий набор опытных сериальных режиссеров — все десять серий поделили между собой Хиро Мурай («Атланта», «Барри» и клип Чайлдиш Гамбино This is America), Джереми Подешва («Игра престолов», «Подпольная империя»), Люси Черняк («Конец ***го мира») и Хелен Шейвер («Викинги», недавняя «Уборщица»). Всем четверым удается очень ловко балансировать между эмоциональными регистрами почти без крена в одну сторону. Не в последнюю очередь это заслуга еще и композитора Дэна Ромера, чей поразительный саундтрек добавляет некоторым и без того проникновенным сценам чувство трансцендентности.

Если после сказанного покажется, что авторы легкомысленно относятся к травме от смертоносной болезни и краха цивилизации, то это вовсе не так. Один из ключевых конфликтов сериала — в том, как люди по-разному справляются с ее последствиями. Кто-то из персонажей напрочь отказывается признавать само существование прошлого, кто-то, напротив, вцепился в него и не может отпустить. Авторы сериала не решаются занять однозначную сторону в этом вопросе. Главная прелесть сериального формата в том, что он позволяет выписать героев настолько ярко и детально, чтобы они перестали быть воплощением интеллектуальных концепций и стали похожими на обычных людей. Авторы явно понимают это, уделяя решению мировоззренческого вопроса внимания меньше, чем персонажам.

В книге писательницы многим пришлось по духу, как она избегает привычных клише постапокалиптической литературы: она пишет не о разложении человеческого, а том, как люди учатся вновь обретать связь между собой. Впрочем, главный антагонист книги, глава культа, которого последователи называют Пророком, — едва ли не карикатурный злодей, выражающий страх Мандел перед околорелигиозными культистами. В сериале же он превращается в куда более неоднозначного персонажа с кардинально иной философией — намного более убедительной, чем у его книжного аналога.

Paramount Television

Вслед за прозой Мандел режиссеры избегают уже кинематографических клише. Постапокалипсис под их началом выглядит местом колоритным и куда более приятным глазу, чем мир «Дороги» или «Ходячих мертвецов». А там, где «Ходячие» купают тебя в сгнивших кишках до полного чувственного онемения, «Станция одиннадцать» предпочитает в большинстве эпизодов убирать крайние проявления насилия из кадра. В одной из сцен на героев нападает бандиты, один из персонажей получает нож в спину, и камера рассматривает эмоции людей вместо изображения колотой раны. Прием не новый, но эффективный и уместный. Ведь в будущем сериала люди уже привыкли к постоянным смертям, поэтому кровопускание авторы используют только в тех случаях, когда хотят что-то сказать о персонажах. Режиссеры приберегают его для нескольких сцен, где герои должны быть шокированы последствиями насилия, и еще для одной, где нужно продемонстрировать жесткий нрав Кирстен.

«Станция одиннадцать» поначалу может сбить с толку многочисленными персонажами и сюжетными линиями, скачущими по времени взад и вперед. Мы постоянно прыгаем между будущим, первыми неделями заражения и флешбэками с участием персонажа Берналя, его бывшей жены Миранды (Даниэль Дедуайлер) и его друга Кларка (Дэвид Уилмот). Этот сериальный прием не всем нравится, но в «Станции одиннадцать» он все же работает, если проявить немного терпения и усидчивости. Каждая серия занята своим куском истории с точкой в финале и эмоциональной кульминацией. Не потеряться помогает и превосходный кастинг: многое о нем говорит то, что Матильда Лоулер в роли юной Кирстен ничем не уступает выверенной игре куда более опытной Макензи Дэвис.

Совсем без недостатков не обходится. Вышеупомянутая нелинейная структура сценария не всем придется по духу. Старческий грим некоторых артистов в последних эпизодах не кажется убедительным. А доброта сериала в финале останавливается в паре шагов от превращения в сентиментальную патоку. Но это малая цена за десять часов одного из самых пронзительных и воодушевляющих телевизионных опытов последнего года. Идеальный сериал для коронавирусных времен: пронести зрителя через разрушительный ужас, чтобы привести его к надежде и вере в лучшее. Как гласит слоган «Странствующей симфонии», нанесенный на одну из повозок: «Потому что выживания недостаточно».

Первые три серии вышли 17 декабря на more.tv.