Как устроено подсознание Москвы? Рассказывают авторы мультижанрового проекта Solaris

Дмитрий Мелкин, режиссер:

— «Солярис» и Тарковского, и Лема выстраивает вокруг себя богатый контекст и провоцирует много сложных вопросов: они касаются нас по отдельности и человечества в целом. 

В нашей антиутопии будущее уже давно наступило. Многое изменилось, но, кажется, человек остался главной проблемой. Наш герой заперт в своей науке, он переменная в процессах, которые давно не осознает. Сам спектакль устроен как медиафайл, внутри которого происходит действие, — так мы прочитываем драматическую фабулу. В спектакле много звука, музыки и видео. И зритель оказывается погружен внутрь этого файла.

Мы делаем зрительский спектакль для любой аудитории. Молодым понравится укрупненный жанровый образный ряд, междисциплинарность, какие-то экспериментальные штуки. Ну, а аудитории постарше мы предлагаем некоторые философские размышления. Вообще я думаю, что будущее театра — за попытками замедления и фокусировки внимания, это место для телесности и живого  кинестетического опыта. 

Павел Пепперштейн, художник:

— Я увидел фильм Андрея Тарковского «Солярис», когда мне было лет десять. Произошло это в доме творчества художников «Сенеж». Впечатление от этого фильма было очень мощное и очень жуткое. Несмотря на ощущение леденящего ужаса, который я испытал во время просмотра, мне сразу же захотелось посмотреть этот фильм еще раз, а потом смотреть его время от времени в течение многих лет. Так я и поступил. Я видел этот фильм раз пятнадцать, и все же не угасло первое впечатление от первого просмотра. Ситуация для просмотра такого фильма была идеальная: во-первых, детство, крайне впечатлительный возраст. Во-вторых, прямо за стенами кинотеатра лежала большое заснеженное Сенежское озеро — некое белое Ничто, нечто прекрасное и загадочное, впускающее в себя только редкие черные фигурки одиноких рыбаков, неподвижно цепенеющих возле своих лунок. Почему-то я всегда оказывался там именно зимой, и мы жили там как бы на краю огромной белой пустоты. Было очень легко представлять себе, что эта белая пустота обладает сознанием, что она в тайне подсматривает за нашими сновидениями и воспоминаниями. В общем я вписал бы «Солярис» в двадцатку фильмов, оказавших на мое сознание максимальный эффект.

пресс-служба Музея Москвы

Мне было интересно трансформировать миф о Солярисе и связать его с Москвой. Москва — это некое существо наподобие Соляриса или Нефтяриса, и отношения с этим существом весьма и весьма сложны. Это существо, как Солярис, населяет призраками наше сознание. Но и нас, как призраков, оно отправляет путешествовать по сознаниям других людей. 

Соня Стереостырски, художница:

— Нам предложили поработать в жанре phygital, на что мы, конечно же, согласились: группа ППСС ранее не работала с дополненной реальностью. Мне видится слой дополненной реальности на нашей выставке очень уместным, ведь речь идет о подсознании Москвы, то есть мы имеем дело с чем-то «под-». А что «под-», что «над-» — это уровни, требующие дополнительной оптики для рассмотрения с нашей точки обзора. На выставке этим волшебным оптическим средством будут гаджеты.

Евгениий Мандельштам, куратор:

— «Солярис» — это история о фантомах сознания, о тонкой грани между реальностью и воображением. Эту грань зрители должны пересечь многократно. Такое исследование вполне естественно проводить методом phygital, заставляя зрителя непрерывно мигрировать между слоями реальности. Эти бесконечные переходы между мирами — и есть настоящее, глубокое исследование своего подсознания. Как показывает наш опыт, такая практика имеет глубокий терапевтический эффект.

Саша Черкасова-Служитель, актриса:

— Для меня «Солярис» и Лема, и Тарковского — история про границу воображаемого и реального. Про то, как легко на самом деле эта граница движется, как незаметно для нас исчезает. Мне кажется, события последних лет — ковидные ужасы, удивительные технологические достижения, вся эта метавселенная, в которую мы переезжаем, — все это погружает нас в беспокойство. Мы перестаем понимать, что реально, а что воображаемо, что истинно, а что — фейк ньюз. Эту тревогу как раз исследует наш «Солярис».

пресс-служба Музея Москвы

Для меня эта история в большей степени не про новые технологии, а про мимикрию.

Возникают вопросы: а ты правда человек? Ты не заигрался? И мой персонаж в какой-то момент произносит фразу: «Я ли человек или вот этот фантом? Он более человечен или я?» И мы все задаемся вопросом, остаемся ли мы людьми или уже немножечко становимся роботами. 

Я думаю, наш проект интересен и подростку, и взрослому человеку. Он универсальный. От флера Тарковского и Лема не уйти: люди придут посмотреть, что нового мы можем сказать по этой теме. Плюс зрителям может быть интересно увидеть вживую тех артистов, которых они видели в фильмах и сериалах.