«Идеальный музей» Морозовых: какой получилась долгожданная выставка коллекции в Москве

Начинается экспозиция с двух залов старшего брата Михаила Морозова, который увлекся коллекционированием раньше. В 21 год он получил семейное состояние и, будучи натурой эксцентричной, творческой и увлекающейся, стал жить на широкую ногу, в его особняке на Смоленском бульваре собирались художники, артисты, литераторы. Он и сам, правда, не очень успешно пробовал себя в живописи, литературе, критике, последней попыткой прославиться на культурном поприще стало модное тогда собирательство произведений искусства. С 1898 года он регулярно ездил в Париж и вместе с консультирующим его художником Сергеем Виноградовым приобретал современное французское искусство. Именно он привез в Москву первых Гогена, Ван Гога, Родена и норвежца Мунка (до сих пор единственного в России). Впрочем, Виноградова коллекционер не всегда слушал, и тому приходилось идти на хитрости. Про Гогена художник вспоминал: «Вещи были интересны, очень в цвете, но столь необычны, с таким дикарским рисунком форм, что нужно было действительно мужество, чтобы такую вещь приобрести тогда. <...> Я начал убеждать М.А. купить одну вещь, особенно чудесную в красках: стоили вещи гроши. Миша начал хохотать и отказываться. Тогда я решил, что вещь возьму себе. Тут Миша сдался, и картина была куплена за 500 франков». Подобный трюк Виноградов проделал и чтобы приобрести «Море в Сент-Мари» Ван Гога. 

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

В равной степени Михаил Морозов покупал работы зарубежных и русских художников, причем без особой системы, по принципу «все, что нравится». Залы отражают эклектичность его коллекции — русская и французская живопись развешена вперемежку, прямо как в особняке их хозяина. Соседствуют декоративное полотно Васнецова «Три царевны подземного царства», пейзажи Коровина, Левитана и Каро, полупрозрачная акварель Сомова, известный серовский портрет Мики Морозова, изображение Жанны Самари в полный рост Ренуара и другие уже упомянутые зарубежные художники.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

Экспериментировать в начале пути дело обычное, но Михаилу Морозову было суждено остановиться на этом. Весной 1903 года он в последний раз посетил Париж, впервые взяв с собой брата Ивана, показал ему любимые салоны и галереи, а осенью в 33 года скончался от обострения нефрита. Иван Морозов всю жизнь ощущал себя его последователем по части коллекционирования, хотя, безусловно, успел больше.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

Подход Ивана Морозова отличался от манеры брата. Изначально по характеру более сдержанный, системный директор-распорядитель Тверской мануфактуры Иван Морозов подошел к делу основательно. Первое время он тренировал свой взгляд: посещал парижские салоны и понемногу приобретал популярных тогда, но забытых сегодня художников. Первая купленная им работа, выставленная в колоннаде, и вовсе сегодня кажется курьезом — пастель Луи Леграна «Ужин апаша» с дамой легкого поведения под боком была приобретена в 1903 году, как раз во время поездки с братом в Париж. 

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

С 1904 года Иван Морозов стал постоянным посетителем ежегодных выставок Осеннего салона и проходящего весной Салона независимых. На каждой из них экспонировалось по две-три тысячи картин — Морозов рассматривал и оценивал каждую, чтобы изучить современное искусство и выработать вкус. Сохранились каталоги, в которых он ставил пометки «плохо», «так себе», «недурно», реже «хорошо» и лишь однажды «очень хорошо» — так Морозов оценил «Море в Антеоре» Луи Вальта. Эти каталоги и счета за покупку картин, которые коллекционер тщательно хранил, изучать в экспозиции не менее любопытно, чем сами полотна.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

К концу 1900-х годов Морозов стал уже безошибочно выделять шедевры и перешел к точечным покупкам у торговцев картинами. За импрессионистами — Моне, Ренуаром, Сислеем — отправлялся к Дюран-Рюэлю, а постимпрессионистов, в частности любимого Сезанна, покупал у Воллара. Этому художнику на выставке отведен отдельный зал, в котором представлен весь диапазон творчества «мастера из Экса», последовательно сформированный Морозовым. Здесь и ранняя «Сцена в интерьере», и несколько натюрмортов, и портрет «Курильщик», а также стена с пейзажами, развешанными по морозовской датировке — сам Сезанн почти никогда не датировал свои работы. Завершает этот ряд легендарный поздний «Голубой пейзаж», под который коллекционер три года сохранял пустое место в своем особняке на Пречистенке, терпеливо выжидая понравившуюся работу.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

В отличие от своего негласного соперника по коллекционированию Сергея Щукина Иван Морозов с удовольствием собирал и русское искусство. И хотя в особняке вешал его отдельно, в своей коллекции явно сопоставлял сюжеты и стили российских и французских художников. И, пожалуй, главная фишка московской версии проекта — попытка показать этот диалог. Залы с французскими импрессионистами дополняют Виноградов и Коровин, а экзотические таитянки Гогена смотрят на «Девку» Малявина и «Ярмарку» Кустодиева с по-своему архаичной эстетикой. Работы еще одного любимца Морозова, Бонара, перекликаются с лиричными пейзажами Головина, Ларионова и Кузнецова.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

Из Эрмитажа также привезли два ансамбля, украшавшие морозовский особняк на Пречистенке. В Белом зале в точных пропорциях воспроизвели Музыкальный кабинет с «Амуром и Психеей» Дени, керамическими вазами и четырьмя бронзовыми девами Майоля. Рядом представлены фотографии панно 1908 года, которые художник, работая уже чуть ли не по-современному, отправил Морозову на согласование, и их письма друг другу. Когда пано уже были установлены, он первым из современных французских художников приехал в Москву и добавил над входом три картины — они представлены в колоннаде, а в одном из залов можно найти акварель Журавлева, запечатлевшего этот ансамбль.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

Напротив расположен созданный для парадный лестицы монументальный триптих Бонара — своеобразный вызов Сергею Щукину, пренебрегавшему этим художником. Его дополняли деревянные скульптуры Коненкова, ничуть не уступавшие французским. У Щукина, кстати, который был страстным почитателем Матисса, лестницу украшал его «Танец». Морозов же присматривался к художнику постепенно, а в 1908 году впечатлился картиной, конечно, уже принадлежавшей Щукину, и заказал у Матисса похожий натюрморт «Фрукты и бронза» и картину «Фрукты, цветы, панно „Танец“» — чтобы тоже был. И закрепил успех своим известным портретом Серова на фоне первого натюрморта.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

Завершают экспозицию три работы Пикассо, которых коллекционер не успел приобрести больше. Последней иностранной покупкой в 1913 году стала «Девочка на шаре» — полотна «розового периода» уже тогда стоили больших денег. В годы Первой мировой войны и революции Морозов не мог посетить Париж и приобретал только российских художников. А 19 декабря 1918 года его коллекцию национализировали. Морозов не успел закончить собрание, а потому не показывал его широкой публике: особняк промышленника посещали лишь друзья семьи и художники. Фотографий развески полотен тоже не сохранилось.

пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина

Кураторы пофантазировали, каким бы мог стать «идеальный музей» Морозова с тщательно выверенной и расположенной хронологически коллекцией. Вполне возможно, что именно таким: с диалогом между российским и западным искусством, залами любимых и трепетно изучаемых художников и отдельным залом фовизма, коллекцию которого Морозов целенаправленно составлял в то время, когда многие первый «изм» XX века называли «диким». И, конечно, современный, дышащий и светлый — в баухаузских архитектурных формах, которые Морозовы совсем немного не застали, но, скорее всего, тоже бы оценили.