Что пишут критики про «Хищника», «Временные трудности» и «Девицу»

«Хищник»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Печальный закон жанра диктует, что к финалу ряды положительных героев сильно поредеют, но в данном случае сожаление вызывает только то, что это не произошло пораньше и не затронуло побольше людей. Чуть ли не все они — и военные с шутками про мамку, и биолог, отчего-то владеющая (хотя и не очень хорошо) обрезом, и родственники героя, и сам герой, про которого и сказать толком нечего, — исчерпали лимит своей интересности за пару первых минут на экране, но продолжают испытывать наше и Хищника терпение еще полтора часа. И ведь финал обещает сиквелы. Зовите Чужого, что ли».

Егор Беликов, ТАСС:

«Конечно же, это в первую очередь боевик, подчеркнуто безо всяких претензий. Скажем даже проще — он глупый. Сначала — восхитительно глупый, потом — утомительно. Он кровавый, хотя что может быть проще, чем налить бутафорской крови (и почему это до сих пор так всех впечатляет?).

В общем, подобная интерпретация больше напоминает карго-культ.

Был такой случай в Меланезии: после того, как к местным туземцам несколько раз прибывали люди с материка и привозили гуманитарную помощь, там начали собирать из бамбука ненастоящий аэропорт, чтобы туда снова прилетели боги на железных птицах и подарили еды. То же и здесь: мол, если поставить в кадр тех самых тварей с клыками, а против них — кучу народу с пушками, то получится призвать дух того самого Арни».

Денис Варков, «Канобу»:

«Производственный процесс нового «Хищника» оказался довольно проблемным. Первый сценарий Шейна Блэка был сильно переписан, а третий акт фильма и вовсе пришлось изменить после неудачных тестовых показов. И в этом, на мой взгляд, главная проблема фильма. Изначально у Блэка в сценарии был совершенно безумный третий акт фильма, в котором появлялись гибриды людей и хищников. <...> Мне кажется, что та версия сценария лучше соответствовала режиссерскому видению Шейна Блэка.

Его фильм — это не научно-фантастический триллер, какими были первые две части, а задорный и бодрый аттракцион, где с каждой минутой все больше и больше повышается градус безумия.

И в финале нового «Хищника» очень не хватает этого сумасшествия. <...> «Хищник» Шейна Блэка не идеален <...>, но ему определенно стоит дать шанс. Как минимум вас ждет отличный юмор в фирменном, неповторимом стиле Блэка и кровавый экшен».

«Временные трудности»

Антон Долин, «Медуза»:

«Внимание, встречайте: худший русский фильм года, «Временные трудности» <...>. Надо сказать, в этой номинации победить сложнее, чем среди «лучших фильмов»: конкуренция гораздо выше. Разнообразной ахинеи, непрофессиональной и возмутительной, в России снимается предостаточно. Чтобы заслужить пальму первенства, надо ухитриться сделать фильм не просто скверный, но вызывающий и общественно-вредный. «Временные трудности» — тот самый случай.

Эта современная драма в негласном состязании обойдет даже сталинистские «Танки».

В конце концов, товарищ Сталин давно лежит в могиле и навредить никому не может, а издевательства над слабыми, больными и страдающими в нашем отечестве идут нон-стоп. «Временные трудности» предлагают этому порадоваться и внятно объясняют, зачем страдания нужны. Через них даже неизлечимые излечатся и найдут свое счастье».

Евгений Ткачев, «Афиша»:

И хотя «Временные трудности» — это кино, сделанное без тормозов и чувства меры, глубоко за гранью, оно представляет интерес в социологическом плане. При разговоре о нем люди начинают обсуждать не сам фильм, а свое отношение к затронутому им вороху проблем — оправдывает ли цель средства и допустимо ли домашнее насилие из благих побуждений? И в этом смысле картина, конечно, больше представляет интерес не для киноведов, а для социологов».

«Девица»

Эрик Кон, indieWire:

«С дико авантюрной «Девицей» [братья-режиссеры Зеллнеры] наколдовывают Старый Запад с фиглярством прямиком из «Горячих седел», но при этом они также извлекают на свет поэтическое видение отчаявшихся мужчин — и женщину, которая не хочет иметь с ним ничего общего».

Василий Степанов, «Сеанс»:

«Девица» — это вестерн эпохи постправды. Не случайно диалоги написаны языком сугубой современности: героиня, описывая свое счастливое замужество, говорит о «хороших отношениях» (good relationship), герой жалуется на «враждебное окружение» (hostile environment).

Вестерн, в котором никто ни в чем, даже в себе, не может быть уверен, во всем чувствует подлог, невыносим.

И потому сочувствия не вызывает ни один из нахлебавшихся по воле судьбы героев. Некоторых зрителей может и покорежить».

Алексей Филиппов, kino-teatr.ru:

«Умеренно-ревизионистский вестерн братьев Зеллнер интересует не простор для черного юмора и шуток про опасности фронтира (это едва ли не первый фильм в жанре, где показан способ снятия сексуального напряжения). Предмет их интереса отражен в названии: они придумывают остроумный перевертыш на тему «дама в беде» (damsel in distress) и разыгрывают его в декорациях самого маскулинного и сексистского жанра, населив его яркими коэновскими типажами».