«Гемини»
Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:
«Экшен автор «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» нынче снимает по преимуществу скучно, да его и немного. Попытки шутить явно проигрывают непредумышленному юмору разговоров по душам (их тоже, впрочем, не слишком много) и особенно абсурдных сценок (скажем, эпизод с пчелиным ядом — что это было?). Сверхвысокая четкость изображения по всей глубине экрана не приносит никакой дополнительной радости.
Из интересных локаций — разве что Будапешт, куда герои прилетают под откровенно надуманным предлогом.
У Уинстед какая-то слегка обидная, хотя и в духе времени роль товарища по оружию: младший Смит называет ее «мэм» и равнодушно раздевает, чтобы поискать «жучки», а старший вообще, судя по нескольким неловким диалогам, женщинами не интересуется. Клайв Оуэн всю дорогу выглядит так раздраженно, словно ему не заплатили. А ведь ему наверняка заплатили».
Денис Виленкин, «Афиша-Daily»:
«В «Долгой прогулке Билли Лина» при помощи формата 120 кадров в секунду Энг Ли исследовал чистую метафизику пространства, герои заглядывали в объектив камеры, пробиваясь во внимание растерянного ветерана Ирака с поствоенным синдромом. А в «Гемини» тайванец обратился к исключительной физике.
Это кино максимально тактильное, пористое.
Начиная от ран на теле Уилла Смита и звука падающих черепов в будапештском подземелье, заканчивая потрясающими минутными кадрами выдающейся дуэли на мотоциклах. Оно не столь умное и идейно прогрессивное, каким могло бы быть, но, бесспорно, делающее открытия в науке киноискусства. Ощущение репортажности происходящего от противоестественно физической картинки работает на предельное усиление реальности».
Антон Долин, «Медуза»:
«Энг Ли — очередной, после Роберта Земекиса и Питера Джексона, выдающийся постановщик, павший жертвой влюбленности в новейшие технологические возможности кино. «Гемини» снят в передовом формате 120 кадров в секунду, но решительно непонятно зачем. Изображение действительно кажется непривычно четким, однако никакой содержательной ценности происходящему этот факт не добавляет — наоборот, дает непривычное, почти неуютное ощущение.
На омоложенную версию Смита смотреть довольно удивительно, но драматургический материал не позволяет понять, зачем было так нужно стремиться к этому эффекту: актер сражается с собственным юным отражением.
Допустим, сражается, а дальше что? Это, в конце концов, не «Ирландец» Мартина Скорсезе, где стояла задача создать иллюзию реалистического единства разных эпох и возрастных состояний одних и тех же персонажей и артистов».
«Дождливый день в Нью-Йорке»
Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:
«Ирония ситуации состоит в том, что одна из центральных линий фильма по совпадению как раз живо перекликается с духом времени. Юная героиня Эль Фэннинг становится объектом более или менее интенсивного ухаживания со стороны сразу трех влиятельных мужчин средних лет: помимо пьющего режиссера в творческом кризисе это сценарист-рогоносец в смешном исполнении Джуда Лоу и кинозвезда-плейбой, которого играет Диего Луна. Но это, конечно, не «Неоновый демон» и не агитка против харассмента, а скорее что-то в духе секс-фарсов 1960-х, и алленовская язвительность распределяется по всем участникам — включая наивную Эшли — чуть более равномерно, чем кому-то, возможно, хотелось бы».
Алиса Таежная, «The Village»:
«Аллену все так же, как и сорок лет назад (но, может быть, с меньшей ювелирностью), удается говорить об уникальном моменте взросления, когда собственная жизнь перестает казаться особенной, но не перестает удивлять и пленять мелочами. По Аллену, мир никогда не будет у твоих ног, но жизнь стоит каждой абсурдной минуты. За бестолковым днем будет встреча с девушкой мечты в парке (ну ладно, допустим, девушкой мечты на пару лет), за оппозицией к старшему поколению — принятие того, что сам рано или поздно станешь таким же. Кто-то скажет — старческое брюзжание, кто-то — мягкая и непринужденная классика. Как твидовый пиджак парня по имени Гэтсби».
Нина Цыркун, «Искусство кино»:
«Сутуловатая фигура — это да, характерно не только для Вуди Аллена, и в том числе в нынешние времена, но твидовый пиджак, привычный для «Вуди» как цилиндр и тросточка для Чаплина, — он вряд ли в ходу у сегодняшних 20-летних; однако более всего ориентирует в прошлое имя главного героя.
Гэтсби — это вообще не имя, а фамилия, и что-то я не припомню другого персонажа ни в литературе, ни в кино, носящего это имя, кроме, конечно, фитцджеральдовского, напрямую отсылающего в «век джаза», и потому не следует искать в этом образе признаков несоответствия поколению центениалов.
Он — тень из того рая интеллектуала, куда попадает еще одна инкарнация Вуди Аллена в его фильме «Полночь в Париже», оказываясь в окружении Скотта Фитцжеральда, Вирджинии Вулф, Эрнеста Хемингуэя и других знаковых фигур 1920-х».
Наиля Гольман, «»Кимкибабадук»:
«Дождливый вечер в Нью-Йорке» — кино большого, мастерского профессионального обаяния. И, говоря честно, ему конечно же очень приятно поддаваться. И если вы можете — это хорошо для вас. Но если вдруг вам немножко портит удовольствие тот факт, что сквозь густо окутывающую всех персонажей знаменитую вудиалленовскую едкую иронию проглядывают вереницей портреты нервных и погруженных в святые самокопания мужчин, вокруг которых суетятся простоватые темпераментные женщины, а маму главный герой начинает в целом уважать только после того, как она признается ему, что была в юности проституткой, — то это тоже для вас хорошо. Это хорошее мысленное упражнение, не переставайте его проделывать. Хуже не будет».
«Вечер с Беверли Лафф Лин»
Егор Москвитин, «Афиша-Daily»:
«Юмор фильма строится на сложной синхронизации реплик, взглядов и движений, поэтому актерам, оператору и всей группе явно пришлось как следует постараться, чтобы выучить этот балет. Иногда кажется, что Хоскинга интересует даже не рассказывание историй, а моделирование пространств, в которых те будут рождаться сами по себе. Поэтому с интерьерами и экстерьерами он работает куда ответственнее, чем предполагают бюджет и жанр. Почти все события фильма происходят в причудливом отеле, и даже если история про Беверли Лафф Линн покажется зрителю недодуманной байкой, сам отель все равно засядет в голове так же прочно, как «Оверлук» из «Сияния», уэсандерсовский «Гранд Будапешт» или «Шато-мормон» из «Где-то».
Иван Афанасьев, «Time Out»:
«Фильм — настоящая ода плохому вкусу. Представьте себе «Комнату» Томми Вайсо, помноженную в ее идиотии на два, а то и на три, скрещенную с «Маленькой Британией» и сделанную при этом с сознательным дуракавалянием. Секс толстых некрасивых людей, пускание газов, антиэстетичная обжираловка, мужское любование своими половыми органами (спасибо, что в белье) — фильм не говорит, а кричит о своем нежелании идти на поводу у зрителя. Это сознательный, лобовой, бесхитростный бунт, почти в духе акций Петра Павленского, разве что без политических мотивов и ничья брусчатка от этого не пострадает».
«Маленькие чудовища»
Егор Москвитин, «Афиша-Daily»:
«В «Маленьких чудовищах» есть два достоинства, с которыми не берется спорить никто. Первое — магнетическая харизма Лупиты Нионго. Когда ее героиня говорит воспитанникам «Раз, два, три — только на меня смотри», послушными детьми становится весь кинозал.
Девушка дурачится, девушка дерется, девушка поет — и не заразиться ее куражом очень сложно.
Вторая радость — в том, что режиссер «Маленьких чудовищ» Эйб Форсайт (безбашенный и далекий от политкорректности человек: предыдущая его черная комедия была про столкновения молодых мусульман и христиан в пригороде Сиднея) очень хорошо усвоил главный урок «Инопланетянина» Спилберга. Классик верил, что снимать кино про детей нужно глазами детей, поэтому просил оператора держать камеру низко. В «Маленьких чудовищах» этот прием становится не визуальным, а сценарным».
Настасья Горбачевская, «RussoRosso»:
«Маленькие чудовища» могли бы стать самодостаточной семейной зомби-комедией — хеппи-энд под добрую песню действительно способен очаровать самых чувствительных зрителей. Но рейтинг R («18+» в России) не способствует фамильным вылазкам в кинотеатр, да и зомби, что появляются на экране, едва ли декоративны и симпатичны. В остальном же фильму присуща детская наивность. Заявленной в названии реверсивности не случилось: показать детей как маленьких чудовищ-манипуляторов, переворачивающих жизнь любого взрослого, не вышло».
«Эль Камино»
Евгений Ткачёв, «Афиша»:
«Этот двухчасовой эпилог никуда не торопится, потому что ему некуда торопиться: все уже было сказано в сериале, поэтому Джесси только и остается что оглядываться назад (тон картине задают бесчисленные флешбэки) и одновременно двигаться вперед (у парня есть план, как сбежать на Аляску). Стоит ли смотреть этот фильм, если вы не видели сериал?
Наверное, все же нет.
Но это не означает, что его нельзя смотреть в отрыве от сериала. «Эль Камино» самодостаточен, а его прелесть в том, что он делает главным героем Джесси Пинкмана — честь и совесть «Во все тяжкие», ведь эта история была не только про Уолтера Уайта. Вообще, смешно, конечно, что Гиллиган остался верен до конца фильму «Бешеные псы», у которого позаимствовал имена для главных героев. Как и у Тарантино, мистер Белый лежит в луже крови, а мистер Розовый бежит (с деньгами)».
Егор Москвитин, «Медуза»:
«Несмотря на двухчасовой хронометраж, «El Camino: Во все тяжкие» не совсем фильм. Его экспозиция — это все пять сезонов завершившегося шесть лет назад сериала. Поэтому зрителям, не знакомым с его героями, смотреть его незачем.
Если бы «El Camino» вышел тогда же, в 2013 году, он бы подарил Джесси Пинкману грандиозный финал личной истории и сместил бы фокус на этого героя; противопоставил бы его путь преступному пути Уолтера Уайта.
Но время сыграло с сериалом злую шутку, и теперь «El Camino» кажется не завершением эпопеи, а чем-то вроде рождественского спецвыпуска — подарка самым преданным фанатам. Сюжет ясно дает понять, что теперь история точно закончилась — так что перед нами и не полноценный финал, и не заманчивое обещание чего-то нового».
Марат Шабаев, «КиноПоиск»:
«Полнометражные приключения Пинкмана не просто эпилог или пара-тройка новых эпизодов культового шоу. Это что-то вроде вечера памяти любимого сериала, но торжество выглядит несколько фальшивым. Да, роскошный стиль на месте, но пленку, на которую снимали «Во все тяжкие», заменили цифровыми камерами Alexa. Вестерн, который раньше был источником вдохновения для режиссеров сериала (от шляпы Гейзенберга до ракурсов, позаимствованных у Серджио Леоне), теперь становится буквальной шуткой. Тут есть перестрелка, стилизованная под фильмы о Диком Западе (и, судя по диалогам, даже ее участники понимают, что участвуют в инсценировке)».
Егор Беликов, «Esquire»:
«Одно лишь замечание можно сделать El Camino, который позиционируется каналом AMC и Netflix как полнометражный фильм. Винс Гиллиган все же в полный метр пока не умеет, он телевизионщик до мозга костей, поэтому режиссер, не особо задумываясь, клеит подряд три сорокаминутные серии, обрезая у них клиффхэнгеры.
Таким образом навряд ли получается настоящее кино.
Но и отвлечься от трех новых эпизодов «Во все тяжкие» никак не выходит — все же, как выяснилось, мы по этому сериалу слишком соскучились: здесь тот же филигранный ритм, что и был раньше, но все же поживее, чем в приквеле «Лучше звоните Солу», который славится бескомпромиссной обстоятельностью. Но зато Гиллиган все так же суров, не делает за нас выводов, не читает героям нотаций, не накручивает библейского или иного символизма. Без лишних проволочек Пинкман отправляется в свое непримечательное будущее, которое мы, надеюсь, никогда не увидим и которое он, видит бог, выстрадал и заслужил».