Что пишут критики про «Форсаж: Хоббса и Шоу», «Маленькое красное платье», «Оленью кожу» и «Гив ми либерти»

«Форсаж: Хоббс и Шоу»

Алиса Таежная, «Афиша-Daily»:

«Для начала — пятерка за главную героиню, которая половину фильма дерется в платье в красную розочку. Еще пятерка — за ленивую драку на задворках при помощи мусорных мешков. Русскую боевую содержанку Лейтч сотоварищи не поленились назвать Маргаритой, а не какой-нибудь Наташей или тем более Анной. Наша родная мафия работает в барочных усадьбах и действует под руководством Миши Кромсалы.

«Думаешь, отъелся и тебе все можно?» — фраза из фильма, которую хочется запомнить для собственной уличной драки, не говоря уже о подзабытом провинциальном «Не бузи!».

Когда шутки про размеры Хоббса и Шоу у авторов заканчиваются, начинаются подколы старшеклассников — кличка Мален Кихрен и цитаты из Брюса Ли. А тот, кто скучает по экзистенциальным спорам Балабанова, услышит про «силу в правде» и «силу в силе»: мягкая тень Данилы Багрова упадет на голливудское месиво — и Хоббс, Шоу и даже Идрис Элба покажутся очень родными».

 

Егор Москвитин, «Esquire»:

«Главное новое реалити-шоу, которое используется в продвижении следующих серий «Форсажа», — это личный конфликт между Вином Дизелем и Дуэйном «Скалой» Джонсоном.

Актеры якобы так сильно поссорились на съемках, что в некоторых общих сценах их заменяли дублерами и спецэффектами.

Перепалка, как и положено в случае конфликта двух цистерн с тестостероном, велась в основном в инстаграме. А маркетинговая логика в забавном, но все же некрасивом конфликте появилась лишь тогда, когда был анонсирован «Хоббс и Шоу» — собственный «Форсаж» Дуэйна Джонсона. Вин Дизель в нем не появляется — то ли потому, что не успел подкачаться к лету, то ли чтобы дать коллегам проверить гипотезу, много ли денег они соберут без него».

 

Муслим Камалов, «ПАИ»:

«При всем грандиозном масштабе и неописуемом количестве экшена на одну сцену, лента не кажется перегруженной, в фильме четко соблюдается баланс между напряженными и драматическими моментами, но в паре эпизодов картину все же немного «сопливит». Литч не стремится к уникальности или оригинальности, а лишь умело работает с тем, что имеет, поэтому «Хоббс» полностью построен на перепалках и стычках главных героев.

Словесная перестрелка Стейтема и Джонсона — это единственная, но зато большая изюминка фильма — и поверьте, она стоит просмотра.

Написано и поставлено все это не без особого таланта, с любовью к диалогам, да и вообще к кино, в отдельности, к бадди-муви. Литч прекрасно понимает, что в эпоху пост-пост и мета-мета поездка на серьезных щах — пусть с ветерком и огоньком — непременно ведет в тупик, из-за этого «Хоббс» сделан еще и с доброй порцией пост-иронии».

 

«Маленькое красное платье»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Вместо БДСМ теперь — АСМР, ютьюбовские нашептывания и шуршания, которыми режиссер (бывший музыкант, сделавший — еще раз — целый фильм про саунд-студию), по собственным признаниям в интервью, вдохновлялся едва ли не в первую очередь. Звуки — от эротических постанываний до скрипа разрезаемого овоща — играют тут важнейшую роль, поскольку вместе с визуальными образами доносят до нас ощущение текстур, материалов, из которых сшито «Платье»: если максимально коротко, это кино о прикосновениях. Не менее важна, конечно, нежная и устрашающая музыка, которую записала сегодняшняя инкарнация Stereolab под названием Cavern of Anti-Matter. К слову, легенда альтернативной сцены Барри Адамсон играет одного из ухажеров Шейлы».

 

Евгений Ткачёв, «Афиша»:

«Издевательский хоррор Питера Стрикланда («Студия звукозаписи «Бербериан», «Герцог Бургундии») похож на сдвоенный эпизод сериала «Сумеречная зона».

Как и другое красное платье из «Твин Пикс: Огонь иди со мной», фильм хранит в себе множество тайн — и, наверное, найдется немало энтузиастов, которые посвятят часы разгадыванию его загадок на Reddit.

Зачин в следующем: в досмартфоновой Британии уже не молодая чернокожая банковская служащая (Марианна Жан-Батист), прежде чем идти на свидание, покупает в очень странном магазине маленькое красное платье, с которым явно что-то не так, но женщина слишком очарована его красотой, чтобы обращать на это внимание. После в ее жизни начинает твориться всякая чертовщина, причем похлеще, чем в хорроре «Мы» Джордана Пила».

 

Алексей Филиппов, «Искусство кино»:

«Платье с мистической историей (его единожды надела модель, затем погибшая) среди полок безысходности обещает долгожданную близость и выглядит оправданным риском (еще и по дешевке — со скидкой 60%). Мир In Fabric — это герметичная вселенная победившего фетишизма и тотальной торговли: вся местная одежда направлена на секс; современный художник Винс завороженно рисует гениталии возлюбленной; по телевизору нон-стоп крутят рекламу универмага, которая способна въесться в сны и мозги потребителей; банк пьет дивиденды из Dentley & Soper’s, как какой-нибудь вампир кровь».

 

«Оленья кожа»

Наталья Серебрякова, «Афиша-Daily»:

«Мастер абсурда и сюрреализма Кантен Дюпье и раньше оживлял предметы (вспомним хотя бы «Шину» или «Wrong»). Но в своем последнем фильме, премьера которого состоялась на каннском «Двухнедельнике режиссеров», он превзошел себя, иронично прокатившись не только по теме общества потребления, но и кинопроизводства.

В разговоре с местной барменшей Дениз (Адель Энель) Жорж выдает себя за режиссера (у него же в руках камера!): «Продюсеры улетели в Сибирь снимать батальную сцену».

На Дениз, которая мечтает быть монтажером и даже перемонтировала «Криминальное чтиво» в порядке хронологии, эта басня производит впечатление. И она дает Жоржу деньги, чтобы тот мог доснимать сцены для своего странного мокьюментари, в котором он в основном разговаривает с курткой. «Фильм» Жоржа — меткая пародия на весь современный авторский кинематограф, все эти короткометражки и хоум-видео, снятые в отельных номерах: вот это стол — на нем едят, а это стул — на нем сидят, а это куртка — она мечтает. О чем мечтает куртка — самая главная интрига этого фильма, а значит, и спойлер».

 

Зинаида Пронченко, «Искусство кино»:

«Оленья кожа — материя, наделенная мистическими свойствами. Как и резина автомобильной покрышки в «Шине», при помощи телекинеза забиравшая жизни первых встречных на «диком Западе», мягкая, бархатистая кожа оленя в новом фильме моментально манифестирует свою антропоморфную самость. Попав к новому владельцу, впустив его корпулентный, заплывший жирком торс в свое бархатистое нутро, она незаметно окольцует Жоржа (Жан Дюжарден), сомкнув смертельные объятия. И уже не вырваться. Поделом. Дюпьё дорос до морального императива, финал «Оленьей кожи» как бы открытый, но вполне однозначный. За преступлением следует наказание, из королевства кривых зеркал есть выход — насквозь».

 

Мария Кувшинова, «Киноафиша»:

«Фетиш, предмет, повелевающий человеком, трансформирующее реальность присутствие камеры, одержимость запечатлённым движущимся изображением, оленья кожа, поглощающая своего владельца, как безумие — всё это растворено в мягком осеннем свете, в жёлто-коричневых тонах; такой фильм мог бы снять Уэс Андерсон, если бы он любил биты и слэшеры».

 

Антон Долин, «Медуза»:

«В отличие от сюрреалистической, но формально правдоподобной «Оленьей кожи», «Маленькое красное платье» — мистический триллер, в котором оживают не только одежда, но и манекены (да и сама владелица магазина похожа на такой манекен). К тому же платье — маньяк-рецидивист: после Шейлы оно достанется новым хозяевам, ремонтнику-подкаблучнику и его властной жене. Фильм в этой точке слегка съезжает с рельсов, и зритель начинает недовольно поеживаться в кресле: похоже, что Стриклэнд снимал короткометражку, а потом решил добавить к ней вторую часть и растянуть до полного метра.

По правде говоря, у «Оленьей кожи» схожая проблема: начавшись как остроумный анекдот, потом она ударяется в самоповторы, и ты невольно посматриваешь на часы в ожидании развязки.

Тем не менее обоим режиссерам легко прощаешь несовершенство их картин. Во-первых, самобытность требует жертв: исследуя новую территорию, двигаешься наощупь и вполне можешь сбиться с пути. Во-вторых, некоторые сцены и образы «Оленьей кожи» и «Маленького красного платья» имеют все шансы застрять в памяти навсегда, а это дорогого стоит».

 

«Гив ми либерти»

Гордей Петрик, «Афиша-Daily»:

«Забудьте о предрассудках. Белые равно черные. Женщины равно мужчины. Единственное, что принципиально, — класс, в данном случае у всех по воле череды обстоятельств низший. Люди с инвалидностью, люди с излишним весом и сломанным позвоночником, шпана из черного гетто и русские американцы.

Все они — не говоря уже о русских, евреях и украинцах (разница, в принципе, исчезающая за пределами родины) — в одной лодке люмпенов и деклассированных элементов.

Режиссер Кирилл Михайловский — эмигрант русско-еврейского происхождения — проездил на таком же траке, как и герой, восемь месяцев в конце девяностых, но просит называть фильм личным, а не автобиографическим. «Гив ми либерти» — его третья работа, но, по его же словам, дебют в полевых условиях. Финансирование обрывалось, прав на съемки никогда не было, а героев вырывали из их собственной жизни и просили играть себя».

 

Антон Долин, «Медуза»:

«Как автобус Вика, фильм Михановского петляет и водит зрителя за нос, забалтывая и заставляя забыть, откуда и куда движется. Вместе с ним движется и дышит камера Уайатта Гарфилда. Похожа стратегия Димы (Максим Стоянов), еще одного колоритного персонажа — мошенника, сказавшегося племянником покойницы, который прибился к компании с невнятными, но явно не бескорыстными целями. Как ртуть, он вездесущ и, как вода, всепроникающ.

Однако, в отличие от своего героя, режиссер «Гив ми либерти» не обманщик.

Он честно отказывается венчать автобусную одиссею какой-либо моралью, делить своих пассажиров на агнцев и козлищ, играть в пророка. Единственный Моисей тут — заблудившийся Вик, и чтобы его поддержать, пестрая толпа из русских, евреев и чернокожих (все вместе и есть Америка) дружно горланит «Лет май пипл го». Тоже было бы подходящее название для фильма».

 

Алиса Таежная, «The Village»:

«Гив ми либерти» — редкий случай фестивального успеха русскоязычного кино, особенно в Штатах: фильм попал в Канны, а про режиссера Кирилла Михановского написали все инди-СМИ.

Вдохновленный братьями Сафди, «Гив ми либерти» — очень документальное по подаче кино об эмигрантском братстве с позитивным посылом, этакий Сергей Лозница с добрым взглядом.

В нем русские похороны и афроамериканская борьба за собственное достоинство не поданы через мейнстримные клише больших бутылок водки и парадов за идентичность — за что Кириллу большое спасибо. Однако с завышенными ожиданиями фильму справиться трудно. Это очень сумбурное, шумное, теряющее нить повествования кино со второстепенными персонажами, целиком перекрывающими главного героя, и очень своеобразной визуальностью».