Что пишут критики про «Девушку, которая застряла в паутине», «Под Силвер-Лэйк», «Оверлорд» и «Магазинных воришек»

«Девушка, которая застряла в паутине»

Антон Долин, «Медуза»:

«Стоило убить живой и, кстати, небезупречный организм книг Ларссона, создав на его основе схему, как вылезли наружу все противоречия. Все-таки «Девушка, попавшая в паутину» написана и снята мужчинами, и при всей декларируемой прогрессивности, комичным образом сваливается в патриархальные штампы. Главная предательница здесь — женщина, как и руководительница преступного синдиката. Причем преступница-«паучиха» неизменно ходит в обтягивающем красном костюме — очевидно, чтобы поярче выделяться на блеклом фоне своих подчиненных. Самыми же мудрыми и проницательными сделаны, конечно, мужчины — гениальный ученый и его гениальный сын. Следует уточнить: ничего криминального в этом всем, конечно, нет. Фильмов и книг, устроенных именно так, бесконечное количество; так сделано любое типовое бульварное чтиво. Но все-таки обидно наблюдать, как самый сенсационный детективный проект XXI века превращается в стандартную развлекательную продукцию».

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Проведя с Лисбет [Саландер] уже не так мало времени, пора признать, что как минимум в кино она не очень интересная компания. Показательно, что от смены актрисы ничего не изменилось: когда герой — сумма черт через запятую (социофоб, бисексуалка, жертва насилия, гениальный хакер, носит черное, ездит на мотоцикле), его может сыграть хоть британский кот, если того правильно постричь. Типичный пример такого персонажа — Джеймс Бонд, и о нем тут вспоминаешь чаще, чем в фильме Финчера, где участвовал на минуточку Дэниел Крейг. Начиная с роскошных титров (это, впрочем, было и в «Татуировке») и заканчивая историей про программу, с помощью которой можно за пару минут уничтожить мир. Если конкретнее, авторы «Девушки», среди которых заслуженный Стивен Найт, вагонами воруют из «Скайфолла» — злодей, обиженный в далеком прошлом, кульминация в фамильном поместье, куда герой наконец возвращается, чтобы разобраться с призраками детства. Вплоть до мелочей вроде лица, которое, брр, снимается».

Денис Рузаев, «Коммерсантъ-Weekend»:

«В основе новой «Девушки» лежит роман, не имеющий отношения к оригинальной трилогии Стига Ларссона (его написал Давид Лагеркранц) и предлагающий уже несколько иную трактовку ларссоновской героини. Прежняя Саландер была татуированным ангелом мщения, специализировавшимся на вскрытии пронизывавшего сонное шведское общество насилия в отношении женщин и детей — насилия, которое к тому же шло бок о бок с недобитым фашизмом и корпоративными заговорами. Саландер новая не только обзавелась лицом Клер Фой (которая по интенсивности выражения нервного напряжения не уступает Маре), но и превратилась в более или менее Борна в юбке: кто бы мог представить, что Лисбет, словно боевой гот-клон Анастасии Заворотнюк, будет весь фильм возиться с кодами апокалипсиса и флешками АНБ? Альварес, лишенный, конечно, финчеровского чувства киногении, вполне уверенно ставит здесь многочисленные рукопашные и перестрелки и даже вполне на уровне бондианы дирижирует парой эффектных погонь. Другое дело, что сценарий — смехотворно и даже обескураживающе — подводит его героиню не к жуткому разоблачению буржуазного нутра (каким была главная фишка оригинального трехтомника), а неожиданно к схватке брюнетки с блондинкой».

«Под Силвер-Лэйк»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Койоты, за которыми надо следовать, скунсы, которых следует избегать, собаки, на которых охотится серийный убийца, песни R.E.M., квазихичкоковский симфонический саундтрек, группа под названием «Иисус и дочери Дракулы», женщины, ходящие по трое, голые женщины, мертвые женщины, голые женщины, которые убивают. «Озеро» — мужская фантазия, ответственность за которую автор ловко перекладывает на героя. Этот извращенный, изобретательный, инфантильный, завораживающий, нарциссистический, остроумный фильм трудно воспринимать серьезно и легко заклеймить как вторичное позерство. Но это, кажется, тот редчайший случай, когда кино, которое очевидно хочет быть культовым, действительно им станет».

Мария Кувшинова, «КиноПоиск»:

«Несмотря на десятки имен и названий, всплывающих при просмотре, «Под Силвер-Лэйк» парадоксальным образом нельзя назвать вторичным. Митчелл не избегает цитат, но избегает штампов даже в мелочах — особенно в мелочах. Так, привычная для кино и сериалов панорама на здание, в которое мы сейчас войдем вместе с героем, становится у него лихорадочным проездом мимо вывески — камера, перегретая погоней и раскаленным воздухом, как будто промахивается мимо цели. Падающее из окна многоэтажного здания нечто оказывается грызуном, по-человечески потирающим с экрана лапки. Истребляя людей и животных, по части жестокостей Митчелл, пожалуй, не превзошел Ларса фон Триера с его маньяком Джеком, но точно превзошел его в плане комически отвратительных гэгов (чего стоит сцена избиения поднятого с унитаза Иисуса, солиста местного постхиппи-ансамбля)».

Андрей Карташов, «Сеанс»:

«Нельзя сказать, что в «Сильвер-Лэйке» нет совсем ничего любопытного: персонаж по имени Король Бездомных способен покорить многих, как и Иисус с невестами Дракулы; Эндрю Гарфилд очень старается изобразить что-то интересное из своего героя (что вызывает уважение, ведь персонаж написан так, что о нём совершенно нечего сказать). Да и само желание вывернуть голливудскую мечту наизнанку может приводить к интересным результатам. Но оркестрового саундтрека и операторского «эффекта вертиго» недостаточно для того, чтобы быть Хичкоком, а для того, чтобы быть Линчем, недостаточно потусторонних тёмных интерьеров и Патрика Фишлера, который играл сновидца из закусочной в «Малхолланд-Драйве», а здесь исполняет важную роль художника-конспиролога. Фильм очень хочет быть странным — но заодно ещё и пытается придумать, зачем ему быть странным, как будто для этого нужны причины. И придумать не может. Фильм-сон? Возможно. Но «Сильвер-Лэйк» слишком поглощён собой, слишком много подмигивает — нам не забыть о существовании рассказчика, который всё время машет из-за кадра. Поэтому Митчелл оказывается не тем, кто впускает нас в свои сны (как Линч), а тем, кто два с половиной часа их пересказывает. В мире есть много скучных занятий, но слушать пересказы чужих снов — одно из самых скучных».

Алиса Таежная, «The Village»:

«Не самая очевидная рекомендация на выходные, фильм Дэвида Роберта Митчелла — вы наверняка помните его «Оно» с разломанными ногами на титрах и «Миф об американской вечеринке» с детройтскими подростками — черная комедия с таким количеством отсылок, что зрителю, привыкшему к простому разделению на жанры, придется непросто. Все остальные, скорее всего, останутся счастливы. Порочный Лос-Анджелес. Молодое мясо, стремящееся на пробы, и злоупотребляющие этим мужчины. Гитара Курта Кобейна и дьявольские знаки. Нежные приветы Терри Гиллиаму, «Большому Лебовски», «Звездной карте» Кроненберга и Дэвиду Линчу с его ухмылкой на Малхолланд-драйв — под Сильвер-Лэйк находится буквально все, что было снято о Голливуде и продолжает сниматься. Перед нами — злой брат-близнец «Ла-Ла Ленда» с растерянным лицом не выходящего из коматоза Эндрю Гарфилда и его бессмысленной одиссеей по миру, в котором он даже не гость, а статист. Трезвое, местами уморительное, сложное и зрелое высказывание о том, что для многих билет в Калифорнию бывает только в один конец».

Алексей Филиппов, kino-teatr.ru:

«С первых ракурсов и грубых рывков монтажа режиссер заявляет, что картина будет мимикрировать под нуар и нео-нуар. Цитата из «Долгого прощания» Олтмена сменяется узнаваемым линчевским тремором (который, к слову, вышел из вполне себе крутосваренного «Сансет бульвара» Уайлдера); запутанный и постоянно конвульсирующий детектив отсылает то к школьному нуару «Кирпич» Райана Джонсона, где все классические тропы «черного фильма» разыгрывались в декорациях школы и ученических жилищ, то к хипповскому трипу на манер «Врожденного порока» Пинчона, который блестяще экранизировал Пол Томас Андерсон. В «Под Сильвер-Лэйк» жизнь 2010-х тоже отдает сновидческой нездешностью и повторяет многочисленные паттерны фильмов 1940—50-хх, но при этом оказывается пост-пост и мета-мета именно настолько, чтобы оторваться от груза цитат и превзойти просто сумму всех слагаемых. Абсурдный и постиронический детективный сюжет Митчелл использует для разговора про поколение гиков и reddit, про тех, кто научился систематизировать бесполезные знания и откапывать секретные уровни, но так и не наловчился решать бытовые и мелодраматические проблемы».

«Оверлорд»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Тут есть весьма эффектные в чисто кинематографическом смысле фрагменты. Например, аттракцион в самом начале, когда камера приклеивается к Бойсу в горящем самолете, среди огня и металла, прыгает с ним на парашюте, а потом еще выбирается с морского дна. Или пробежка того же персонажа ближе к финалу. Или кадры в лесу, тоже в начале, где трупы солдат висят, освещенные сполохами, где-то чуть ли не под кронами деревьев — а ведь чертовщина официально еще не началась. И тут мы можем вспомнить, что, конечно, хоррор с нацистами — изначально дурновкусная затея из-за своей избыточности: нацисты — хоррор сами по себе, и без подземных лабораторий. Но едва ли многие пойдут на фильм «Оверлорд» в поисках хорошего вкуса. А вот если кто-то отправится за анатомическими диковинами, за француженкой с огнеметом наперевес и за хорошей взбучкой для Третьего рейха — он не уйдет разочарованным».

Максим Бугулов, «RussoRosso»:

«Вот уже 21 год Рон Перлман твердит, что война не меняется, однако ее изображение в популярной культуре ощутимо преобразилось. Игры серий Call of Duty и Battlefield приучили целые поколения к тому, что война зрелищна и цветаста. И «Оверлорд» принимает правила игры, с ходу забрасывая зрителя во французское небо, ослепляя залпами зениток и отблесками горящих фюзеляжей, оглушая визгом моторов и лаем разрывающихся снарядов. Режиссер Джулиус Эйвери долго держит градус милитари-экшна, даже напускает драматизма и не позволяет ни намека на гэг. Но не надо обманываться серьезной миной и по-солдатски короткими диалогами о смерти: «Оверлорд» — это самый настоящий нацисплотейшн, только с серьезным бюджетом и вылизанной картинкой. Да, фильм не идет проторенной тропой нацистских зомби-хорроров, которые уже давно не мыслят себя без комедийной жилки. Но и своих корней картина совершенно не стесняется».

«Магазинные воришки»

Антон Долин, «Медуза»:

«Магазинные воришки» моментально вырастают из частной истории в метафорический социальный диагноз. Перед нами устрашающая панорама кризиса «мысли семейной», которая кажется актуальной не только для Японии. А вместе с тем — утопическая альтернатива, в которой родных выбирают, и близость становится осознанным выбором (даже для детей), а не прописанной в документах судьбой. Закон против Сибата. Наверное, всегда будет против. Современный мир позволяет человеку выбирать гендерную и социальную идентичность, но вряд ли когда-либо позволит выбирать родителей и детей, братьев с сестрами и бабушек с дедушками. Шокирующе жесткое и при этом лишенное эпатажа разрешение сюжета поднимает консервативных с точки зрения стиля «Магазинных воришек» над многими другими, даже более выразительными и индивидуальными, фильмами на схожую тему.

Денис Рузаев, «Лента»:

«Наименее интересная линия размышления применительно к «Магазинным воришкам» — фактор главного приза Каннского фестиваля, «Золотой пальмовой ветви», которую жюри с Кейт Бланшетт во главе фильму Хирокадзу Корээды присудило. Чем руководствовались Бланшетт и компания тем не менее нетрудно понять — Корээда всю карьеру специализируется на наследующих Ясудзиро Одзу и Микио Нарусэ, но лишенных их отрезвляющего, критического формализма гуманистских мелодрамах; кажется, только сейчас яростный человеколюбивый пафос его картин совпал с дефицитом этой самой гуманистской повестки в глобальном общественном пространстве, погрязшем в тотальном недоверии. Понятно, что по своему роду деятельности не заслуживает особенного доверия и семейство Сибата, отвечающее на жестокое устройство японского общества и рынка труда мелким криминалом. Корээда, впрочем, в свойственной ему неброской и неспешной, постепенно подводящей аудиторию к эмоциональному перегрузу манере именно борьбой против этого поверхностного недоверия и занят — и к душераздирающему финалу его картины персонажи подходят уже не маргиналами, не воришками и не нищебродами, а людьми».

Алиса Таежная, «The Village»:

«Наследуя своему же «Чуду», «После жизни» и «Никто не узнает» (если не видели, обязательно посмотрите все три) — деликатным и неспешным фильмам о том, как построены семейные связи и что делает нас действительно родными, — Корээда по-другому смотрит на проблему преступления и наказания. Здесь мораль предельно гибкая, пострадавшие неочевидны, а юрисдикция и логика здравого смысла вступают в неразрешимый конфликт. Социально неприемлемый союз нескольких людей с фамилией Шибата — не просто результат страшных и некрасивых тайн. Просто наш пульсирующий, не описываемый в документах и законах мир людских желаний в любой момент может схлопнуться от принятых правил для всех — знакомая интонация Дарденнов о том, как трудно быть чутким человеком, в мягком восточном исполнении».