Лиза:
Наверное, будут использоваться новые изобретения — новые типы видеопроекции, голограммы. Будет вообще как в кино, спецэффекты — только в реальном времени. Если нужно будет показать взрыв или какие-то летающие машины на сцене. Может быть, там будут роботы, роботы-актеры.
Даниил:
Я надеюсь, что будет больше иммерсивных постановок, потому что мне кажется, что именно за ними будущее. Когда зрители контактируют с актерами, когда им что-то нужно делать. И, наверное, переосмысление классики, как это делает Богомолов сейчас. Ну и использование мультимедийных установок — лазеры, звук, в целом более технологичные постановки. Сейчас театр пришел в упадок — никому не интересно приходить и просто смотреть, нужно какое-то взаимодействие.
Матвей:
Мне кажется, что кино останется совсем без актеров, все будет рисоваться на компьютере. А актеры нужны будут как раз в театре, не будет никаких декораций и лазеров, а будут только актеры. Мне кажется, что все, что нужно, чтобы выразить все мысли, есть внутри человека и без посторонней помощи человек может это выразить. Поэтому все актеры перейдут в театр.
Соня:
Мне хочется, чтобы театр был похож на тот, где я сейчас занимаюсь, — в «Гоголь-центре», а не на тот, где куча людей, огромные дорогущие декорации и костюмы, — такой театр мне перестал нравиться. Мы ходим в «Театр.doc», «Практику», недавно были в ГИТИСе — но это был тоже не классический театр: актеры были в повседневной одежде, рассказывали какую-то историю, могли выходить в зал — это было очень интересно. Может быть, что-то из классического театра вернется в будущем или театр уйдет настолько далеко, что через пару лет мы не сможем понять, что сходили на постановку, — нам будет казаться, что мы просто сходили в парк пообщаться с людьми на какую-то тему.
София:
Может быть, будут использовать такую технику, которая возвращает воспоминания — их будут использовать в качестве материалов для спектакля. На это, наверное, будут ходить смотреть люди постарше, с 16–18. Например, ты сидишь в театре, а перед тобой сидят люди из прошлого, например твоя бабушка.
Вера:
Мне кажется, искусство будущего будет абсурдным, еще более странным, чем сейчас. Спектакли могут происходить на площадях, в метро, в аэропорту, а случайные люди — становиться зрителями этого.
Одиссей:
Театр останется таким, как был, но появится более близкое взаимодействие со зрителем. Сейчас многим людям клиповое сознание уже не позволяет смотреть спектакли по три часа, значит, они будут короче.
Илия:
Я думаю, что театр будущего начнет умирать из-за произведений. Сейчас нет драматургов уровня Булгакова, Чехова, нет таких пьес. Люди ходят в театр, просто чтобы выбраться в свет. Но человек должен контактировать с актером. Я считаю, что театр создан для обмена энергией: актер отдает зрителю, а зритель что-то дает в обмен. Нужны новые произведения, надо сделать так, чтобы молодежь начала ходить в театр. Искусство — это что-то божественное, а люди начали отдаляться от этого. Я считаю, сцена — это для всех. Все зависит от людей — какие будут люди в будущем, такие будут и спектакли, какие будут проблемы окружать людей — то будет и в театре.
Лера:
Будут внедрять новые технологии, развивать саунд-дизайн, например. Сейчас даже театральные пространства меняются — есть классические театры, а есть такие, где можно просто на полу сидеть. Но важно все-таки не пространство, а то, что тебе показывают на сцене.
Аня:
Я уверена, что театр никогда не загнется, будет жить до конца. Всегда найдется человек, которому захочется сходить в театр, найдутся люди, у которых в семье так сложилось. Прошлой осенью в Большом театре записали несколько спектаклей и показывали в кинотеатрах разных городов. Люди ходили и смотрели. Человеку, который живет в Рязани, проще сходить в кино на спектакль у себя в городе, чем ехать в Москву и идти в Большой.
Саша:
Театр будет доступен, как доставка суши на дом. Мы будем платить деньги, чтобы нам доставляли специальные флешки. Сейчас скучно ходить на спектакли, которые идут, например, в Большом театре, поэтому люди будут все больше экспериментировать. Будет больше взаимодействия с публикой — каждый человек, который находится в зале, будет актером. Я думаю, театр будет плотно связан с виртуальной реальностью.
Миша:
Театр будущего будет таким же, как и сейчас, в плане размеров зрительного зала, но сцена будет гораздо больше. Пространство и техника будут усиливать голоса актеров, чтобы они не пользовались микрофоном. Актер сможет идти и шептать, но все будут слышать его голос таким, каким он должен быть. Зрительный зал тоже будет меняться так, чтобы не было видно голов людей, сидящих перед тобой, чтобы всегда было видно со своего места, был удобный обзор. Мне кажется, по большей части должны будут показывать классику, чтобы народ знал историю, с чего все начиналось.
Вика:
Я хочу, чтобы в театре будущего играли люди. Суть театра в том, чтобы играть — и играть так, как будто это жизнь, а не жить, как будто играешь. Но вообще непонятно, зачем в будущем, когда будут роботы, нужен будет театр. Когда люди смогут все контролировать, это просто будет незачем.
Сергей:
Если сейчас мы пытаемся играть чувства, то в будущем мы будем другим способом передавать ощущения. Уже есть спектакль «Молчание» по кому-то; я даже не знаю, как это будет в будущем, но мне почему-то приходит в голову, что они будут проецировать мысли и эмоции актеров в головы других людей. Тогда театр наконец-то сможет выполнять роль, для которой он вообще появился: чтобы люди испытывали эмоции. В будущем это можно будет значительно легче делать. В театре будущего не будет занавеса и коробки внутри театра, мы будем видеть подноготную.
Аглая:
Возможно, будет гораздо больше театра искреннего. Человек будет выходить на сцену и говорить о своих реальных переживаниях. Будет много реальных ситуаций на сцене, на которые интересно будет смотреть, — реальные скандалы, события. Я бы хотела, чтобы театр говорил на актуальные темы. Мне было бы интересно сходить на спектакль про какое-то политическое действие, которое не очень обсуждаемо. Мои сверстники не очень включены в политическую повестку, немногие знают, кто такой Олег Сенцов и почему он голодает.
Миша:
Театр не изменится. Не будет никаких роботов в театре, будет цениться живость и реальность людей. Мне любой театр кажется традиционным, потому что там показываются люди, их взаимодействия и чувства.
Женя:
У меня искусственный интеллект ассоциируется с копированием, клишированием. Я хочу, чтобы было больше разнообразия. Мне кажется, сейчас будет упрощение, а затем опять максимальное усложнение. Я буду ходить на те же самые спектакли, на которые хожу сейчас, — с каким-то социальным подтекстом. Я уверен, это ложная иллюзия, но мне кажется, что ничего нового не может появиться. Будет какое-то минимальное изменение, но пока этого не появится, я не смогу себе это представить. Всегда перемены происходят плавно, и когда что-то новое появляется, ты этому не удивляешься.
Злата:
Будет большое расслоение и увеличение количества жанров, их размытие. Люди перестанут понимать, где какой жанр. Было бы отлично, если бы человек играл ту музыку, которую ему хочется, и не понимал, как называется этот жанр. Пусть это будет жанр «миша лабает на гитаре», если ему хочется. Не могу представить будущее, где закроется ГИТИС, другие академические школы и будет один сплошной эксперимент. Мне кажется, получится большое расслоение. Сейчас людям все меньше приходится работать, освобождается время, появляется много непрофессиональных коллективов, спектаклей, перформансов.
Регина:
Театр станет еще более непонятным, чем сейчас. Надо будет в программках писать, что вы вообще только что посмотрели. Одно дело классический театр, но я вот недавно ходила в «Практику» и не читала пьесу перед спектаклем. Я вообще не понимала, что происходит. Мне было интересно за этим наблюдать, но понимать трудно. Я мечтала прочитать «Кому на Руси жить хорошо», чтобы потом сходить на этот спектакль в «Гоголь-центр». В итоге попала, так и не прочитав. Обычно для меня три с половиной часа — это очень много, но тут я сидела и смотрела. Так интересно наблюдать за тем, как человек воспринял это настолько по-другому. Театр будущего будет таким, что каждый человек будет рассказывать любые истории, как он хочет, вычитывать из классических произведений то, что ему кажется важным. И чтобы люди не вставали посреди спектакля и не начинали уходить, как минимум потому что это некультурно.