5 антивоенных шедевров на все времена

В разгар войны за независимость Алжира французский полковник-парашютист Матье (Жан Мартен) получает задание уничтожить вождя городской герильи Али по прозвищу Острие (Брахим Хаджадж) и тем самым восстановить в мятежной колонии «закон и порядок».

Вчерашний борец с нацизмом, ставший карателем и мастером пыток, — против мелкого воришки, превратившегося в национального героя. Слепые стены и лабиринты Касбы, древнего арабского квартала Алжира, — против его европеизированного центра из стекла и бетона. Война для Понтекорво — не ожесточенная схватка, а кропотливая работа, чью технологию он поднимает до уровня высокой трагедии, борьба камня и подтачивающих его капель воды. Красота фильма — в ритме этих «капель» Сопротивления: проза военных сводок становится поэзией. Женщины, проносящие под накидками бомбы в европейские бары, методичны и жестоки: их правота — правота набегающего на берег прилива. Так же методичны, жестоки и уверены в своей правоте парашютисты, взрывающие дома, где укрылись террористы. Понтекорво не отводит камеру от тел случайных жертв мясорубки; он убежден, что на их, по-видимому, бессмысленно пролитой крови вершится таинство рождения нации.

В разгар вьетнамской войны капитан Уиллард (Мартин Шин) получает задание от военного командования США и ЦРУ: найти и убить полковника Курца (Марлон Брандо) — бывшего «зеленого берета», который дезертировал, сошел с ума и объявил себя богом камбоджийских дикарей. Вольное переложение конрадовского «Сердца тьмы»: вместо Центральной Африки — Юго-Восточная Азия, вместо яхты — военный катер, вместо работающего на Компанию моряка Марлоу — капитан Уиллард, но конечная станция все та же: апокалипсис сегодня. Ф.-Ф.Коппола снял самый завораживающий и гипнотический фильм о том, как красиво рифмуется песня The Doors «Конец» и «запах напалма поутру». О том, как в горячечном бреду лопасти вентилятора превращаются в вертолетные винты. О потере связи с реальностью, липком безумии и о том, как оно заразно. О том, что первобытные инстинкты подчиняют себе человека, только дай им волю. О том, что чем глубже в джунгли, тем гуще тьма, а в сердцевине ее — ужас, ужас.

Белорусский подросток Флера (Алексей Кравченко) в 1943 году, несмотря на мольбы матери, вербуется в партизаны и уходит в лес, который, по законам военного времени, оказывается сумрачным. Дальше парень путешествует сквозь адище войны один, с партизанами, с подругой Глашей (Ольга Миронова), буквально покрываясь морщинами, копотью и ужасом. Монументальный трип в неописуемый кошмар, «Иди и смотри» Элема Климова, пережившего Вторую мировую, — киноэкспириенс, бескомпромиссная история о войне, пронявшая в свое время и читателей журнала «Cоветский экран», и Квентина Тарантино. Не менее важно, кажется, и то, что все лучшие фильмы о войне последних тридцати лет, как в ленте Элема Климова, с напряжением всматриваются в затылок своих персонажей, боясь вертеть его лицом. После обветренной физиономии Кравченко это, кажется, и правда бессмысленно.

Первая часть «вьетнамской трилогии» Оливера Стоуна, продолженная позже «Рожденными четвертого июля» и «Небом и землей». Во многом это кино автобиографичное — например, протагониста, рядового Криса Тейлора (Чарли Шин), воевавший во Вьетнаме Стоун писал с себя. Однако несмотря на документальную основу это очень гротескное кино. Режиссер насыщает фильм жирными художественными символами: так, учителя Тейлора — сержанты Элиас Гродин (Уиллем Дефо) и Боб Барнс (Том Беренджер) — выступают своего рода ангелами Света и Тьмы, Гектором и Ахиллом, представляют собой два абсолютно разных взгляда на войну: идеализм против рационализма, в то время как главный герой, точно мобидиковский Ишмаил, оказывается зажат меж двух этих великих сил. Не чурается Стоун и жирных христианских аллегорий, таких как предательство, перерождение, распятие. Впрочем, при всех аллегорических приемчиках «Взвод» еще и по-голливудски семейное кино. Это история сына полка, у которого были два отца и одна война, которую он делил со своими братьями по оружию.

Деревенский паренек Алексей (Владимир Королев) покидает родные места и отправляется на фронт в надежде мир повидать и наград получить (очень уж ему нравятся офицерские ордена). Мальчишеский задор тут же оказывается остужен жестокостью войны: мальчик русский слепнет и оказывается в размытом пространстве жизни, где человеческая колючесть сочетается с поразительным милосердием, как атомы H2O в молекуле воды. Дебютант Александр Золотухин, отучившийся в той же мастерской Сокурова, что и Кантемир Балагов («Теснота»), Кира Коваленко («Софичка») и Владимир Битоков («Глубокие реки»), дерзнул не только рассказать об универсальном прошлом и о махине Первой мировой войны, но и сделать это под явным стилистическим влиянием мастера и своего наставника. История мытарств Алексея дублируется (или оттеняется) кадрами с оркестром, который озвучивает фильм — тот самый, в котором случаются все ужасы Первой мировой. Так Золотухин показывает, как культура передает непередаваемый опыт, но вместе с тем, как она уступает подлинному нерву. Не менее важно, что ослепшего Алексея оставляют на фронте слухачом — человеком, который при помощи исполинской трубы должен прозревать приближение вражеских самолетов. Он же, ошпаренный трагическим опытом, слышит музыку сфер. Сложная и болезненная красота этого мира доступна каждому, если не через жизненный опыт, так через искусство.