Спектакль в Санкт-Петербурге

Воскресение

Полный провал. Разврат и скука.
Только что пришли с премьеры. Спектакль шёл 4 часа.
1) 1 ч 40 минут, 20 минут антракта. И ещё 2 часа,что уже странно и нелогично, обычно второе отделение всегда меньше первого.
2) От оригинала почти ничего не осталось, первый час постановки вообще лишний, повествование должно начинаться со сцены суда, а тут вялотячуще, пресно и тягомотно лили воду, а прямом смысле тоже.
3) скудные декорации - в центре сцены лишь кривая лестница с дыркой по середине, она же служит и тюремным походом в камеры заключённых.
4) крайне задорная, чуждая музыка к атмосфере и эстетики.
5) играла главная артистка убедительно, ярко, эмоционально и правдоподобно. Также пятиминутные Монологи артистов, исполняющий роли Шенбока, Торопова и Батюшки крайне динамично, резво, звонко и изящно звучали под приглушенный свет с дымом на сцене.
6) Весь сюжет крутится от имени Катерины, хотя в книге почти все время должно быть уделено потугам, стараниям, переживаниям, мыслям Дмитрия Нехлюдова. Тут этого и в помине нет, они упомянаются для галочки, вскользь, хаотично и обрывисто. Не советую.

Театр имени Ленсовета выпустил под конец 2023 года премьеру «Воскресение», режиссером которого стал Айдар Заббаров. Ранее Заббаров уже ставил Толстого (спектакль «Беглец» с успехом идет в театре на Малой сцене). В этот раз ему доверили не только большую сцену, но и больших актеров. На мой взгляд, получилось не так складно, как ранее, к тому же неоправданно долго (спектакль идет почти 4 часа).

«Воскресение» — последний роман Толстого, работу над которым писатель с перерывами вёл с 1889 по 1899 год. Намерение написать "Воскресение" у Льва Николаевича возникло после рассказа адвоката Кони о судебном казусе, на котором один из присяжных заседателей узнал в подсудимой (неожиданно!) соблазненную и брошенную им когда-то девушку. Надо сказать, что за Толстым тоже водились по молодости подобные грехи, и он с ужасом осознал, что вполне мог оказаться на месте этого присяжного. И даже несмотря на то, что многие видные писатели (такие, как Пушкин, Тургенев, Бунин и боготворимый Толстым Руссо) не видели в подобных связях ничего плохого, Лев Николаевич, переживший после "Анны Карениной" нравственное перерождение и духовный перелом, не мог более позволить себе подобного рода послабления. Любая снисходительность в этом вопросе означало бы его полное поражение как художника и мыслителя.

Но "Воскресение" - это не только сказ о перерождении личности. В не меньшей степени это роман о социальной несправедливости, судопроизводстве, армии, институте церкви, системе уголовных наказаний в царской России и многом другом. И Толстой, как писатель реалистической школы, не пожалел усилий для более близкого знакомства с этой стороной жизни, дабы точно передать через слово все то, что происходило в то время в реальной жизни с реальными людьми.

"История арестантки Масловой была очень обыкновенная история", но режиссер Заббаров решил придать ей бОльшей важности, дав Катюше в спектакле "бразды правления" и рассказав историю личностного и духовного роста дворянина Нехлюдова (Илья Дель) от лица женщины, пострадавшей от его похоти. Такой прием часто используется в кино, но здесь он, мягко говоря, не уместен, так как главное действующее лицо все-таки Дмитрий Нехлюдов и его нравственное перерождение, душевные метания, мысли и страдания. Гораздо меньший интерес представляет для зрителя повествование дворовой женщины, столкнувшейся с (не)человеческой жестокостью, царившей в то время в отношении "низменных" женщин и крестьян (в этом, простите, нет никакой художественной ценности).

Как бы цинично это не звучало, но Толстой у нас такой один, а пострадавших от произвола мужчин женщин много.

Да, Масловой (Римма Саркисян) пришлось пройти через многие испытания и тяготы, связанные с ее бедственным положением (путь от улыбающейся девушки в платке и с ведром молока до коротко стриженной проститутки в копытцах для пилона, сосланной в Сибирь), но это лишь верхушка айсберга романа "Воскресение". Вся глубина осталась за кулисами или в туннеле декорации, зато на сцене пышным цветом цвели грязь, алкоголь, насилие, скотство (очень как-то топорно запускать мужчин в масках животных, чтобы наглядно показать публике их животную сущность, а потом рассаживать их в зале суда, чтобы они судили ту, с которой еще вчера спали), песни/музыка, которая часто не попадала в контекст и, как следствие, в зрителя.

Мне вообще показалось, что режиссер как будто бы зрителю все разжевывает, не видя в нем умного и образованного читателя художественного замысла (Бутусов, например, всегда загадывал публике загадки, которые хотелось/приходилось разгадывать. Это одна из причин, по которой на его спектакли люди ходили и продолжают ходить по многу раз).

Кстати, о декорации художника Булата Ибрагимова. Чудовищная по своей величине и по своем смысловой нагрузке серая стена, край которой начинал в зависимости от настроения повествования переливаться разными цветами подобно гирлянде на новогодней елке. На ней и под ней все бегают, к ней прислоняются: она и публичный дом, и зал суда, и вокзал, и церковь. Метафора возвышения и падения довольно условна. А рядом брошенная люстра (такие обычно висят в особняках), на которой как на арфе играла Мисси (Ася Прохорова).

В какой-то момент у стены появляется невероятного размера крест. Все вместе это выглядит скорее нелепо, нежели дает какую-то благостную пищу для размышлений. Мастерство Деля, лауреата многочисленных театральных премий, исполняющего роль Нехлюдова потерялось среди каких-то второстепенных сцен и таких же персонажей. Он оказался наиболее органичен в коммуникации с Игнатием Никифоровичем (Александром Новиковым), Масленниковым (блестяще сыгранным Виталием Куликовым, подлецы у Куликова особенно хорошо получаются), с Тарасом (Евгением Филатовым), а не с Катюшей (не возникло театральных феромонов), и по итогу трансформации его как героя монументального "Воскресения" не случилось. Ощущение, что Нехлюдов "протрезвел" (пока Катюша спивается), но от трезвости ума не всегда личностно взрослеют.

Мне лично жаль, что блестящему Федорову достались эпизодические роли, в которых он не смог продемонстрировать свой мощный актерский талант (роль писателя и человека), а довольно слабому актеру Ивану Шевченко достались целых четыре персонажа. И ему, видимо, кажется, что чем больше он бегает по сцене и истерит, тем больше вживается в персонаж и тем ценнее его актерские работы.

Из женских ролей (помимо Катюши) могу отметить только Алену Баркову, сыгравшую сестру Нехлюдова, и Мисси в исполнении Аси Прохоровой. Только они более не менее прорисованы режиссером на сцене. Остальные женщины (среди которых несколько заслуженных артисток России) откровенно потерялись.

В общем, прочтение Заббаровым Толстого на свой лад скорее не слишком удачный эксперимент, демонстрирующий богатую фантазию автора и самонадеянность (Заббаров не Толстой), нежели ценное высказывание 21 века.