Спектакль

Волшебная гора

Основные элементы, из которых построен спектакль – это кашель и пустота. Кашель начинается ещё перед третьим звонком и продолжается первую половину действия, точнее недействия-бездействия. На сцене пустая ломакинская коробка, типа saraj, грязные зелёные стены её вымазаны краской цвета дерьма. Со стороны зала коробка закрыта по краям двумя широкими щитами, в результате в зале нет ни одного места, откуда внутренность сценической коробки была бы видна целиком, но в середине первого ряда сидит оператор с широкофокусной видеокамерой, изображение с неё транслируется на монитор у края сцены. Но смотреть нечего, ни на экране, ни в видимой части коробки, актёр полулёжа сидит в углу, у противоположной стены сидит актриса и кашляет-кашляет-кашляет-... Время от времени кто-то из зрителей в зале подхватывает кашель, погоды ведь сейчас стоят осенне-слякотные, но это чуть-чуть и тихонько, микрофонов в зале нет. Текст Т.Манна в спектакле отсутствует, как указано в синопсисе, театр транслирует не текст романа, а его дух. Действие манновской «Волшебной горы» происходит в туберкулёзном санатории/лечебнице где-то в швейцарских Альпах, и кашель есть звук из того предсмертного пространства, где люди умирают. Время от времени в коробке гаснет цвет, освещается авансцена, актриса выходит из коробки и читает стихи – Некрасова, Шаламова, Заболоцкого, читает монотонно, без всяких интонаций. Потом кашель прекращается и начинается пустота, актёр и актриса валяются или сидят, молчат, ничего не происходит. Наверное, это смертная пустота, ад, которого и зрители, и авторы, безусловно, заслуживают. Но когда заканчивается ад пустоты, начинается адский ад болтологии. Актёр и актриса начинают читать в микрофоны тексты Богомолова типа чернушных страшилок про смерть убийства кладбища про людоеда который жевал жевал ел свою подругу про учительницу которая детишек завела в дом а дом подожгла смотрела как дети там умирали это какбэ было здорово такое сокращение пути к смерти про мальчика который пришёл домой и стал снимать мерку с родителей мама спросила зачем это чтоб сделать гроб у нас урок введение в смерть начало этих графоманских текстов было в трёх мушкетёрах там был рассказ про мальчика который убил свою мать разрубил её тело мясо провернул в мясорубке и сделал голубцы и голубцы полетели и прилетели в электротеатр
Поклонов нет, актёры уходят, звучит в цикле молитвенный мем «кири элейса кири элейса кири элейса кири элейса …», в зале зажигается свет.
Что это было? Типовой случай театра вычитания. Вычитание текста пьесы, вычитание режиссуры. Богомоловские страшилки – явление не театральное, это нечто маниакально-графоманское, к духу «Волшебной горы» они отношения не имеют, если конечно не рассматривать аспект прикольности – «Прикольно ведь, Лен!» То, что сделано Богомоловым в Электротеатре: безинтонационное чтение стихов, постановка кашля и пустоты – это не работа режиссёра, это работа комиссара авангардистского театра, внедряющего передовые театральные формы в московский буржуазный округ «На Тверской». С точки зрения формы этот «авангард» с кашлем и пустотой – второй или даже третьей свежести, всё это уже было. В Театре.Doc уж несколько лет играется спектакль «Молчание на заданную тему»: на сцену выходит актёр, садится за стол и молчит 40 минут на заданную тему, есть и «Молчание на свободную тему». Большая часть этого перформанса/инсталляции сплагиачена у доковцев. Что касается кашля, то в 90-е в Театре Сатиры был поставлен и недолго игрался спектакль «Виктор, или Дети у власти» по пьесе Роже Витрака, он был построен на другом физиологическом выделении – на пуканье. В этом контексте богомоловский кашель не столь уж шокирующий и авангардистский.

В 1961 году итальянский художник Пьеро Мандзони придумал продавать по цене золота закатанное в банки "дерьмо художника", минуло больше полвека, а продукт, как видно, до сих пор востребован. Единственное, Мандзони был честнее, он называл сделанное настоящим именем, а не выдавал его за работу Леонардо. Этот спектакль тоже было бы честнее назвать "Отношение Константина Богомолова к посещающей его спектакли публике", а не прикрываться Томасом Манном, о котором в шоу напоминает лишь кашель.

Что в спектакле хорошо? Первые полчаса в тишине. Давно я не встречала, такой выдержанной реакции со стороны публики.

Кому рекомендую? Профессиональным театральным критикам и людям, мнящим себя искушёнными театралами. Будете в курсе последних веяний, будет что поругать...

В начале спектакля 40 минут кашляет Елена Морозова, Костя Богомолов лежит в углу ржавой комнатенки на сцене и периодически садится. Затем двадцать минут читают опусы Константина из журнала Русский пионер, продолжая конечно кашлять. Вскоре Костя и Лена уходят ужинать в ресторан Рыбторг в Трехпрудном переулке , а милые сотрудницы Электротеатра объясняют недоумевающим зрителям, что спектакль то уже закончился идите домой ( краткость главное достоинство этого опуса). Подумайте надо ли вам отдавать с подругой за чужой кашель 14 000 рублей, быть может лучше провести вечер иначе?

Отзывы прочла поздно. Сначала купила билет в Электротеатр. Вечер субботы был свободен и эта постановка в Электротеатре еще не была просмотрена. Билет продать не удалось, пришлось заходить в зрительный зал.
178 человек одновременно слушали кашель в исполнении Елены Морозовой прерываемый чтением Еленой же стихотворений раз в 15 минут одно стихотворение. Всего 4 стихотворения за 1 час постановки.
Далее следовал плохо подготовленный текст артиста (не Константина Богомолова) кто с начала постановки сидел спиной к зрителю и читал текст на листах бумаги ("Готовится" подумала я), с каждым прерыванием Еленой кашля на стихотворение мужчина смещался на право параллельно сцене в направлении к двери на сцене. На его втором рассказе (я ждала его монолог 1 час), не выдержала и ушла.
Я была 25 вышедшей из зрительного зала. Первые вышли на 12 минуте с начала "спектакля". Внизу в фойе охранник Электротеатра увидев меня спросил сотрудницу сидевшую рядом с ним: "25 или 27?" Поняла что он также считал Зрителей ушедших во время постановки. Не смотреть.

на 20-й минуте полного отсутствия чего-либо на сцене под фонограмму кашля я покинул зрительный зал. это похоже просто на хамство известного режиссера...