Спектакль в Москве

Он в Аргентине

"Он в Аргентине" - настоящий сценический поединок двух таких разных по актёрскому существованию актрис, во многом импровизационный. Экспрессия и высокий эмоциональный градус Юлии Чебаковой находится в единении, а иногда и в конфликте, с точным лаконичным словом Розы Хайруллиной, лишь пару раз позволяющей себе сорваться в неистовый и такой обаятельный танец. Именно их взаимодействие и заполняет, живо захватывает весь спектакль. А представьте всё это ещё в купе с пьесой Л. Петрушевской, выходящей здесь на уровень подлинного детектива!

Это было очень мощно и талантливо! Одно из лучшего, что мне приходилось увидеть в театре.
Сначала кажется скучноватым, но потом сюжет разворачивается

"Он в Аргентине". Драматург Людмила Петрушевская. Художник Анна Гребенникова. Режиссеры и исполнительницы Роза Хайруллина и Юлия Чебакова. Театр Пространство Внутри .
Сразу оговорюсь, я не видела спектакля Дмитрия Брусникина в МХТ, поэтому сравнивать мне не с чем. А об этом спектакле, признаюсь честно, слышала не вполне лестные отзывы, главным образом из-за отсутствия профессиональной режиссуры. Поэтому перед просмотром была настроена довольно скептически. Но, то ли у меня нетребовательный вкус, то ли со временем актрисы разыгрались и приладились друг к другу, результат меня приятно удивил.
Для тех, кто не знает сюжет: действие происходит на заброшенной базе отдыха «Актер» поздней осенью. Из всех постояльцев здесь осталась одна единственная старая актриса Диана (Роза Хайруллина). Кастелянша Нина (Юлия Чебакова), пытается ее выпроводить, отключить все коммуникации и заколотить помещение, но Диана отказывается уезжать, потому что ехать ей некуда.
Таковы исходные обстоятельства.
Но, при том что пьеса включает в себя мелодраматическую интригу – (женщины в прошлом оказываются сторонами любовного треугольника, а в конце и вовсе история приобретает криминальный оттенок), главное здесь не сюжет, а то, что за ним и поверх него, и как взаимодействуют между собой две замечательные актрисы.
Трудно вообразить более несхожих женщин, чем их героини, и трудно представить более несхожих исполнительниц. Кастелянша Нина – бой баба, насквозь земная, не просто укорененная в быте, а утопленная в нем по самую макушку. Вся жизнь – борьба – с нищетой, неустроенностью. Сын, невестка, старая мама на диванчике за холодильником в квартире сына – все на ней. Единственное спасение натуральное хозяйство.
Вся сцена уставлена трехлитровыми банками с помидорами и огурцами, которые Нина бесконечно закручивает и таскает, а на их месте появляются пустые банки, и их снова надо наполнять и закручивать, и таскать… А еще домашние привередничают, и нос воротят от ее готовки… И в какой-то момент терпение лопается , и она с силой швыряет помидоры о стенку, точнее о пленку, которой затянуты стены сценической коробки.
Пленка – единственный элемент сценографии, кроме банок. Она покрывает всю сцену, символизируя заброшенность, запустение этого затерянного в тумане острова (туман обозначается дымом, который начинает заполнять сцену еще до начала спектакля и периодически возникает во время действия. С этим создатели спектакля, пожалуй, слегка погорячились, но не будем придираться).
Отсутствие бытовых деталей, кроме бесконечных банок, которые здесь тоже, не столько бытовая деталь, сколько символ, придает действию обобщенный характер, укрупняет историю, а сами персонажи превращаются в неких робинзонов, затерянных на этом острове, где все время идет дождь и шумит ветер, как в некоем условном пространстве между бытом и (не)бытием.
И поэтика спектакля, и стилистика актерской игры балансируют на стыке абсурда, чистой абстракции и бытовой конкретики. И это основа конфликта пьесы, взаимоотношений между героинями и трагикомических смыслов рассказанной истории.
Уже первый диалог, с бесконечными повторами вопросов Нины и ответов Дианы, (что вы ели? Ела то, что было. – А что было? – Было, что было… и т.д. – цитирую по памяти), попытки Нины насильственно накормить Диану вчерашним винегретом, возраст Дианы (150 лет) – все это чистейший Беккет. И Роза Хайруллина играет это как только она одна может. С ее богомоловской школой внешнего бесстрастия и безынтонационности, абсолютно инопланетной внешностью, бесплотностью, угловатой пластикой, отсутствующим взглядом, она кажется абсолютно диковинным экзотическим растением, особенно на фоне такой реальной, шумной, простой бабехи как Нина Юлии Чебаковой. Поначалу кажется, что это не человек, тем более не женщина, а знак, символ чего-то загадочного и непостижного уму.
​ ​ ​ Юля Чебакова, напротив, создает образ подробный, сочный, очень плотский. Но по мере развития действия судьбы этой неотмирной интеллигентки и тетки из народа неожиданно сближаются (как сближаются манеры игры обеих актрис), и сквозь абсурд, гротеск, нелепости проступают трагизм и тупиковость этих двух, таких разных, но в чем-то схожих жизней, одна из которых заканчивается на наших глазах, а другая еще будет бессмысленно длиться.
Но пока, в этот краткий миг сближения они пьют, танцуют, поют, разговаривают, и им делается чуть легче. Хотя бы на этот миг.
А если хотите узнать, кто в Аргентине, в Аргентине ли он и есть там вообще кто-нибудь, приходите на спектакль)))

Выдающиеся игра обеих актрис с лихвой перебивает пустоту самой пьесы.