Драматический |
16+ |
Янош Сас |
29 июня 2011 |
3 часа 20 минут, 1 антракт |
Роман Булгакова — редкая вещь, инсценировки которой еще обсуждаются в категориях «то» или «не то». Уж как у нас любят Чехова, и то никому не придет в голову требовать, допустим, от Туминаса, чтобы его «Дядя Ваня» соответствовал оригиналу. Другое дело Булгаков. По поводу «Мастера» у всех есть мнение. «Интересно, — взывает в блогах юзер pokemon, — хоть кто-нибудь из современных светил режиссуры, кто-нибудь из великих гениев театра и кино прочитает все-таки этот многострадальный роман так, как надо?» Видите ли, даже покемоны знают, как надо. А на всех не угодишь, поэтому про мхатовский спектакль Яноша Саса мхатовская публика на выходе из театра говорит ровно то, что говорила бы в любом случае: что это типичное «не то» и что, мол, взять с иностранца. В защиту венгерского режиссера нужно сказать, что свое «не то» публика говорит с выражением глубокого удовлетворения. Роман выведен во всех своих главных эпизодах и длится сильно за три часа. При этом скучать нет времени. На сцене то натуральный дождь, то таинственно подсвеченные туманы. То урбанистическая Голгофа, то классическое варьете. Рукописи горят (и не сгорают) самым эффектным образом — бумага в руках Мастера вспыхивает как порох и сгорает на лету, смешиваясь с пепельным снегом. Время спустя на головы самих зрителей летят пятитысячные купюры. Оторванные головы Берлиоза и Бенгальского выносят напоказ, и если муляж головы Игоря Золотовицкого просто реалистичен, то голова Игоря Верника совсем как живая — вращает глазами и говорит вслух. Воланд в исполнении величественного и ироничного Дмитрия Назарова, сыграв свое назначение, склоняет больные колени перед посланцем неба. Маргарита в исполнении Наташи Швец несгибаемо элегантна и не меняет осанки, даже раздевшись догола. Николай Чиндяйкин внятно играет мучения струсившего интеллигента Пилата. А не струсившего Мастера играет Анатолий Белый. У него это третья по счету роль писателя, с которым сводит счеты враждебная действительность (две другие он сыграл в «Человеке-подушке» и «Околоноля»). Шлейф сыгранных ролей вьется за актером, придавая какой-никакой объем и его Мастеру. Хотя лучше в «Мастере» ему удаются мелодраматические сцены. Писателя в зубах у века-волкодава ему бы не удалось при всем желании: дело в спектакле происходит не в сталинской Москве, а в современной. Николай Симонов провел на сцене железную дорогу, встроив ее в конструкцию из бетона и металла. На плазменные экраны транслируют крупные планы Пилата и Иешуа (Игорь Хрипунов), которых Левий Матвей (Сергей Медведев) снимает на камеру. В финале конструкция, скрипнув членениями, прогибается в дугу и образует свод. Так что свет в конце тоннеля, к которому в финале устремляются Мастер и Маргарита, оказывается фонарем электрички в московской подземке. С теософской точки зрения они двигаются в неверном направлении. Но в мхатовской системе координат это самое «то»: на той же сцене в «Трехгрошовой опере» Мэкки-Нож, направляясь в ад, поднимался вертикально вверх.