Балет

Сон в летнюю ночь

Эти гастроли должны бы быть совсем другими. Потому что про балет Ла Скала надо знать две вещи. Во-первых, там сейчас работает русский менеджмент: в Милане приземлился Махар Вазиев, когда ушел из Мариинского театра. Во-вторых, там этой осенью команда Вазиева триумфально сделала реконструкцию русской «Раймонды» 1898 года — на главную партию, правда, пришлось выписать русскую Олесю Новикову, но местные кадры отлично удержали вокруг примы пышную многолюдную раму. Временами такое ощущение, что смотришь Мариинский театр, но как бы в параллельной вселенной, где всех выпускников петербургской школы, безошибочно идентифицируемых по мягким плавным port de bras, почему-то зовут на ита­льянский манер. «Раймонда» стала серьезнейшей заявкой Ла Скала, вообще-то, по балетным меркам провинциального, на игру в высшей лиге. А что привозят сейчас в Москву?

«Сон в летнюю ночь» Баланчина, который не то чтобы делает честь CV этого хореографа-гения, но, впрочем, и от гения никто не ждет беспрерывного потока шедевров в течение пятидесяти лет. И «Эксельсиор», который в Милане лелеют давно как обломок истории, хотя, вообще-то, подлинный спектакль не просто сгинул в Лете, но совершенно заслуженно. Балет сам — о торжестве цивилизации: о том, что свет хорошо, а тьма и невежество плохо (Тьма в черном костюме; вариацию тан­цует персонаж под названием Наука; благодарное человечество усердно раздвигает стопы в пятую позицию). В принципе, балет в XIX веке позволял себе и не такую ахинею. В Мариинке как-то шел младший современник «Эксельсиора» — балет, где боролись с вредным сельскохозяйственным грибком; в пачках, на пуантах, и ниче­го, побороли. Современники смотрели не дрогнув: понимали жанр. Спектакль считался как бы такой скачущей и пляшущей выставкой хозяйственно-промышленных достижений, где тройной пируэт означал то же, что и паровой двигатель: технический прогресс. «Эксельсиор» мог бы быть историческим курьезом: с балеринами в смешных, неуклюжих пачках, веселым и смелым идиотизмом, а в итоге — мощной стилистической победой под девизом «так плохо, что уже хорошо». А так это — про­сто плохо. Записей хореографии, в отличие от случая «Раймонды», не нашли: танцы пришлось приставить самостоятельно. И хореография блуждает, как в трех соснах, в бесконечных па-де-бурре, позах в аттитюд и пируэтах. Балерина сверкает белой лайкрой (там, где в «Раймонде» выдавили из бюджета полноценные корсажи). Жирный плюс — билеты на этот спектакль продаются на сайте театра свободно: воспользуйтесь, чтобы осмотреть изнутри сам Большой.