Балет

Рубины

Если уж и выбирать из грядущих балетных событий, то пусть это будет Диана Вишнева в «Рубинах» — несомненно, самая интересная русская балерина в одной из своих самых несомненных ролей. Баланчин для граненых кристаллов сочинил такие танцы, что, в общем-то, себя подставил. Там, где у него задуманы секс, шик, джаз и рубиновые искры из-под ног, балерины морщат лоб с видом нелюбимой математички, у которой на глазах целого класса (вот радость-то!) не сходится дифференциальное уравнение. И малиновая улыбка, намертво приклеенная к позеленевшему лицу, придает этому угловатому скоростному марафону под музыку Стравинского сходство с американскими горками: словно бы девочка еще бодрится, но ее вот-вот стошнит. У тех, кто справляется на виражах, свои проблемы. Баланчин в «Рубинах» сочинял пуантовые танцы с видом на высоченные каблуки. То есть балерина должна танцевать так, будто она не балерина, а бродвейская дива. Будто бы она покачивает умопомрачительными бедрами (хотя никакого рельефа в ее фигуре нет вообще) — и нога аппетитно скользит и дразнит в вырезе длинного платья (хотя это всего лишь бордовая юбочка-оборочка прыгает и хлопает по тощим ляжкам). Так вот, честно ­учтя задачу, наши русские балерины с их прелестным воробьиным воображением начинают давать «секс». Это настолько off-off Бродвей, что упирается уже в «Служебный роман»: «Людмила Прокофьевна, что вы виляете бедрами, как непристойная женщина». Справедливости ради надо признать, что в «Рубинах» и «Драгоценностях», вообще, (то есть «Изумрудах» и «Бриллиантах» также) Баланчин проложил рисунок танца по опасно тонкой грани. Этот балет очень трудно танцевать, но очень легко станцевать вульгарно.

Так что сходите — Диана Вишнева в «Рубинах» беспроигрышна. Добавлю: сейчас беспроигрышна. Она танцевала эту партию еще на премьере, и, признаться, стартовала с заниженной позиции: не Людмила Прокофьевна Калугина, изображающая походку от бедра, конечно, но эдакая недо-Кармен. Но с тех пор Вишнева двигается по профессиональной восходящей. И не думайте, что это так уж естественно и само собой разумеется: например, вторая дива той премьеры — Ульяна «Бриллиант» Лопаткина — последние пять лет печатает высокоточные копии с самой себя.

Да что там! Мариинский балет уже сам не может себе этого позволить: двигаться. Посмотрите афишу на эти две недели. Она навариста. Она прекрасна. Почти каждый пункт вызывает слюноотделение. Рука тянется к кошельку, а туловище — к кассе. Покупать можно вслепую. И только тихий ужас мешает это сделать. Ведь именно так или примерно так балетная афиша Мариинского выглядела и пять лет назад. Вовсю бурили скважину им. Джорджа Баланчина; трепеща, предвкушали хореографию Форсайта; реставрировали классические шедевры. Все это было до краев полно энергичным будущим — и оттого особенно прекрасно. Так и хотелось остановить мгновение… И вот оно действительно стоит. Добро пожаловать в День сурка.

В этом году ушел со своего поста Махар Вазиев — он заведовал труппой почти десять лет. И многим, очевидно, не нравился. Но история балета любит не за простые человеческие качества. При нем были Баланчин, Форсайт, брат и сестра Нижинские, реконструкции академических шедевров. И уже ясно, что это была историческая эпоха — «при Вазиеве». Да, конечно, и «при Валерии Гергиеве» тоже, и Гергиев никуда не делся. Но только балет в Мариинском театре встал (не считать же творческой активностью назойливые опусы господина Шемякина). А балет ведь — как двухколесный велосипед: либо едет вперед, либо падает. Так что не упустите это мгновение, полюбуйтесь: остановилось, но еще не рухнуло.

«Драгоценности» (на музыку Форе, Стравинского, Чайковского).